9. «ОН ЗНАЛ И ЗНАЕТ, ЧТО ОН НУЖЕН И ЕГО ЛЮБЯТ…»
Один мой приятель, известный литератор, в прошлом мастер спорта по плаванью, справедливо заметил, что человек какое-то время серьезно занимавшийся спортом, существенно отличается от прочих умением достигать поставленной цели, и как бы не сложилась его жизнь в последствии, всегда будет тянуться к спорту.
Это высказывание в полной мере относится и ко Льву Лещенко. В доказательство мне хотелось бы привести слова знаменитого комментатора, народного артиста России Николая Николаевича Озерова:
«Не было случая, чтобы Лещенко отказался выступить в шефском концерте… Это не такое уж большое удовольствие — ехать черте куда и выступать бесплатно в честь какого-нибудь спортсмена или команды. Он знал и знает, что он нужен, что его любят и он всегда с ними…
Не было ни одного концерта турнира «Известия», где бы он не выступил, нет ни одного спортсмена прошлого и настоящего, который бы не гордился дружбой с Лещенко. Мне даже кажется, что он сам находит какую-то отдушину, когда встречается со спортсменами. Потому, что и разговоры другие и темы другие, и сам он молодеет, ведь спорт — это молодость. Кроме ветеранов есть и молодежь, которая на него смотрит как на бога, когда он поет, и всегда ждет от него чего-то необычного, интересного.
Лещенко был на многих Олимпиадах. Я даже сбился со счета. Он был на многочисленных хоккейных соревнованиях.
Когда после хоккейного первенства мира мне поручили сделать передачу буквально на следующий день после возвращения нашей сборной, он первый пришел на помощь: отправился в киноконцертный театр «Варшава»… Это было не так просто —собрать концерт за несколько часов…
А кто может забыть знаменитого пахмутовского «Мишу» в исполнении Льва Лещенко? Когда меня спрашивают какая Олимпиада была лучшая, я говорю — конечно, московская. И всегда перед глазами встает Мишка, улетающий в небо, и песня, которую великолепно поет Лещенко. На трибунах люди плакали и улыбались. Это, мне кажется, главное».
В 1976 году Лев Лещенко в составе молодежной делегации едет в Монреаль на первую в своей жизни Олимпиаду:
«Жили ми в молодежном лагере, где нам выделили два помещения: одно для мужчин, другое для женщин. В нашем,, мужском отсеке поселили (видимо, следуя пословице: «В тесноте, да не в обиде) двадцать два человека.
В головах у меня спал трехкратный олимпийский чемпион А. Медведь, в ногах покоился не менее известный эстрадный артист Г. Хазанов. Здесь же разместился олимпийский чемпион по боксу Б .Лагутин, композитор Е. Мартинов, пловец В. Кузьмин и другие, приехавшие на Олимпиаду морально поддержать наших спортсменов.
Первая встреча состоялась с гребцами. Полдня ми добирались к далекому высокогорному озеру, где они готовились к стартам. Приехали уже к вечеру. Наши олимпийцы были бесконечно рады. Небольшой салон гостиницы стал на время концертным залом, куда собрались не только советские спортсмены, но и другие постояльцы гостиницы, а также обслуживающий персонал. Зазвучали, наши русские песни, которые прежде там, никогда не слышали. Потом за рояль села приехавшая вместе с нами Александра Николаевна Пахмутова и стала играть популярные советские песни. Их исполняли уже все хором. Вечер продолжался до тех пор, пока старший тренер сборной не прервал встречу — впереди у ребят были серьезные соревнования, и им следовало соблюдать режим. На прощанье ми выпили за победу по стакану компота и пожелали нашим спортсменам удачи. Кто знает, может, быть, встреча с нами стала для них каким-то стимулом? Во всяком, случае, советские гребцы выступили па Олимпиаде очень хорошо, завоевав несколько золотых медалей.
Дальше наш маршрут лежал в живописный канадский городок Квебек, где к стартам готовились легкоатлеты. Концерт для них проходил прямо в спортивном зале. Ми видели, с каким, волнением и вниманием, слушают нас ребята, и старались, как могли. Но, пожалуй, самое интересное происходило после концерта, когда, разделившись на две смешанные команды, в одной из которых капитаном, бил Г. Хазанов, а в другой — олимпийский чемпион В. Борзое, ми устроили баскетбольный матч к великому удовольствию всех собравшихся. Победила, как говорится, дружба. После игры — встречи за столом, с неизменным компотом, и тосты за победу.
Для нашей группы, которую я в шутку окрестил «бригадой психологической поддержки», существовал свой четкий распорядок. Днем мы ходили на соревнования и, срывая голоса, пытаясь перекричать тысячи канадцев, неистово болели за своих соотечественников. А вечерами встречались то с одной, то с другой советской командой. Побывали мы и в олимпийской деревне, где жили наши боксеры, борцы, гимнасты, пловцы, футболисты. Дали для них большой концерт. А после него состоялся редкостный поединок тяжелоатлета В. Алексеева с соперником, в легком весе Г. Хазановым. Правда, несмотря на уникальность поединка, он остался почему-то неотраженным, в олимпийских прсссбюллетенях. Подобные товарищеские встречи прошли по многим, видам олимпийского программы, и ми участвовали в них с удовольствием. Может быть, именно за волю к победе наши спортсмены наградили нас малыми олимпийскими медалями, сделанными из шоколада. В общем, из Монреаля мы, как и советская сборная, вернулась не с пустыми руками.
Но, конечно, самой большой наградой для нас, артистов, стала прочная, тесная дружба со спортсменами, сохранившаяся до сих пор. Наблюдая их во время тренировок и состязаний, мы поражались их трудолюбию, выдержке, воле. Мы учились у них умению преодолевать себя, открывать резервные возможности, бить постоянно в форме, стремиться к новым вершинам. Ведь все эти качества, дающие возможность приблизиться к такой далекой и такой близкой, такой трудной и такой желанной победе, необходимы для любого творческого человека…»
Если 1976 год был первенцем в смысле участия в Олимпиадах — именно участия, а не присутствия! — то 1980 — стал по-настоящему Олимпийским. Сначала — зимние Олимпийские игры в Лейк-Плесиде, потом — летние в Москве. На этот раз Лещенко летел в Америку в составе «великолепной плеяды…»
«Приземлившись в вашингтонском, аэропорту, мы — Иосиф Кобзон, Владимир Винокур, Левон Оганезов и я — долго мечемся по зданию в поисках своего багажа. Через некоторое время нам. сообщили, что американская компания отказывается разгружать советский самолет. Мы ждем, представителей нашего посольства, которые вынуждены взять эти обязанности на себя. Потом американские таможенники в неприятно грубой форме подвергают нас и наши вещи досмотру…
…Наконец, после соблюдения всех формальностей, двинулись в направлении Вашингтона. В туристическом кемпинге нам дали небольшую комнату на четверых. Темно, холодно, ми, расположившись на нарах, коротали ночь, вспоминая наши уютные домашние постели.
Через день, после знакомства со столицей США, мы выехали в олимпийский Лейк-Плесид. Дорога длинная, утомительная, но мы надеялись, что прибыв на место, наконец-то отдохнем. Однако и в селении Данемора, где нам предстояло жить, нас ждал «комфорт» по-американски. В деревянном двухэтажном, отеле нас поселили по несколько человек в номере.
Данемора находится примерно в 100 километрах от Лейк-Плесида. О русских там знали только то, чем пичкали американцев средства массовой информации. Для жителей поселка мы были красными пропагандистами, идеологическими диверсантами, заброшенными в их район. Именно так воспринимали нас поначалу и относились к нам невероятно настороженно. Но со временем, увидев, что мы никого не агитируем, не делаем попыток перековать, перевести «в свою веру» американцы начали менять отношение к нам. Растопить «лед» помогли импровизированные концерты, которые мы устраивали в гостинице. В общем, к концу нашего пребывания в Данеморе между его обитателями и нами возник общий язык.
Мы жили в деревне 10 дней, и каждый из них начинался с выезда на Олимпиаду. Смотрели хоккейные матчи, соревнования по конькам, лыжам, биатлону… В Олимпийскую деревню мы попали с трудом. Мы не знали на всех ли распространялся столь строгий режим, — нам показалось, что по отношению к нам не обошлось без предвзятости. О том, что представляла собой деревня в Лейк-Плесиде, в советской прессе рассказывалось. Мы увидели это своими глазами.
Нашим олимпийцам было отведено круглое здание будущей колонии для малолетних преступников, состоявшее из плохо освещенных комнат-камер без окон. В таких же условиях, начисто лишенных удобств, (если не считать умывальника в комнате), жили и спортсмены некоторых других стран. Наши ребята попытались создать в холле хоть какой-то уют, оформив его цветами и стендами, рассказывающими о советском спорте. Там проходили и наши концерты.
После изнурительных соревнований час отдыха, во время которого звучали родные песни, юмористические номера, воспринимался олимпийцами как целительный «родник». Мы трижды посетили нашу спортивную делегацию, трижды меняли свою концертную программу. Вместе с нами па эти встречи также выезжала Людмила Сенчина и Евгений Леонов. Все вместе ми питались создать ребятам хорошее оптимистическое настроение.
Особенно тесная дружба завязалась у нас с хоккеистами. Мы посещали все матчи с участием советской команды, а после игр, как истые поклонники, поджидали их у автобуса, радуясь победам, и переживали неудачи. Однажды, когда у наших хоккеистов был свободный день, ми пригласили их посетить нашу деревню. На эту встречу собрались все жители Даиеморы, которые потом очень гордились тем, что к ним приезжали знаменитые Харламов, Петров, Мальцев, Третьяк. Разговоры и споры не утихали долго, ибо на следующий день предстоял финальный матч между сборными СССР и США.
К сожалению, в финальном матче нашей хоккейной сборной не повезло. Но в целом советская делегация увозила с собой из Лейк-Плесида самое большое количество золотых медалей. Вылетая вместе с нашими спортсменами на родину, ми думали о том, что через несколько месяцев нам предстоит побывать еще на одной Олимпиаде. Теперь уже в Москве.
Весной на нашей песенной ниве стали появляться произведения на олимпийскую тему%
