Лев Лещенко, неофициально

Начну с того, что история блестящего взлета моло­дой певицы Алсу Сафиной касается меня в гораздо большей мере, чем во всех подобных случаях, когда я выступал как открыватель, воспитатель и наставник новых юных дарований. Одним словом — эксклюзив…

Но здесь потребуется небольшое пояснение, и нам нужно будет вновь вернуться в те незабвенные «лихие» девяностые, когда все, собственно, и началось.

Как я уже рассказывал, один из моих многочисленных приятелей познакомил меня с двумя очаровательными мо­лодыми людьми, талантливыми инженерами-нефтяника­ми, весьма амбициозными в хорошем смысле слова и горя­щими желанием воплотить в жизнь свои поистине наполео­новские планы. Звали их Вагит Алекперов и Ралиф Сафин. А именно, они надеялись создать передовую, суперсовре­менную, независимую компанию по добыче и переработке нефти, которая бы затмила всех своих конкурентов и стала бы образцом для подражания для нарождающегося россий-

ского предпринимательства. Точнее даже, не надеялись, а грамотно планировали на основе предварительных рас­четов и прогнозов. И что самое интересное, все их бизнес-планы подтвердились самым блестящим образом!

Кто из нас теперь не слышал о компании ЛУКОЙЛ?

Многие, кстати, ошибочно полагали, что это знаменитое название образовалось целиком из двух английских слов – look и oil («смотри» и «нефть»). На самом же деле ЛУК -это всего лишь аббревиатура, составленная из названий трех очень перспективных нефтеносных регионов — Лангепаса, Урая и Кагалыма. Но это так, к слову…

Ну а тогда, в самом начале девяностых, нас с Ралифом Сафиным прежде всего сдружило то, что он — натура ро­мантическая, творческая. Он играет на гитаре, любит петь. А что касается его жены Розы, то она в свое время окончила музыкальное училище как хормейстер. Как говорится, по­казательная «музыкальная» семья. Так что у нас, конечно, сразу же возникли точки соприкосновения. Так уж случи­лось, что я, к счастью, избежал заражения вирусом той пре­словутой «звездной болезни», которая искалечила жизни многих моих коллег по артистическому цеху. И потому я вы­бирал себе друзей не по их «звездным» статусам, регалиям, наградам и тому подобным признакам, а исключительно по своей личной, человеческой симпатии и сходству инте­ресов — свой или не свой. И не имеет никакого значения, что Лев Лещенко был уже тогда всенародно известным арти­стом, в то время как Ралиф Сафин — никому не известным молодым специалистом.

В то время они, помню, занимали две крохотные комнат­ки в одном из министерств, располагавшихся на улице Лю­синовской в районе метро «Добрынинская». Так что сверка­ющий хрустальный небоскреб под вывеской ЛУКОЙЛ, что украшает нынче площадь у Почтамта, мог тогда им только разве что присниться в сладких снах…

Но сам ЛУКОЙЛ как образ, как идея уже в принципе су­ществовал, и у него был президент в лице Вагита Алекперова и вице-президента в лице Ралифа Сафина. Забегая вперед, скажу, что в настоящее время Сафин в ЛУКОЙЛе уже не ра­ботает.

Так вот, в те романтические времена, когда все было шиу доражено недавними крупными переменами, легко было понять желание честолюбивых молодых специалистов взя п. дело в свои руки, показать всему миру, на что ты способен. И как-то раз как бы сама собой у них зародилась идея: а почему бы нам всем вместе не проехать по местам их, так сказать, будущей боевой славы — и себя показать, и людей посмотреть? Нужно же ведь было когда-то начинать пере­ходить от слов к делу… Тогда я, как бы невольно заразившись от них духом молодого романтического задора, сказал себе: «А почему бы и нет? Да и, возможно, мое присутствие как популярного певца добавит им определенного настроения. Ну а потом, ведь все это необычайно интересно, где еще та­кое можно увидеть?» И я, надо признаться, не ошибся. Труд­но передать весь тот комплекс чувств, которые охватили меня при посещении буровых установок, затерянных в ди­кой, безлюдной тайге. Как было не проникнуться симпати­ей к людям, вся жизнь которых — абсолютное напряжение сил? На буровых установках особо не расслабишься, там нужно быть все время начеку…

Но романтика романтикой, а вымотался я там, прямо скажем, основательно. Так что когда Ралиф с приятелем по приезде в Москву отвезли меня домой, моя жена Ирина, увидев меня в дверях, оторопела:

— Лева, что это с тобой? Что они с тобой там сделали?

И было от чего — вид у меня был, мягко говоря, помя­тый, от усталости я еле держался на ногах. Ну, в общем, по­дружился я с Ралифом и Вагитом после этого действительно всерьез, и вскоре стал у них в ЛУКОЙЛе в полном смысле слова своим человеком. К тому времени они уже переехали в Москву, ЛУКОЙЛ стал быстро развиваться, и дела у них, как говорится, пошли в гору.

И вот как-то раз, будучи на дне рождения одного из трех сыновей Ралифа Сафина, который отмечался в закрытом ресторане «Олимп» на стадионе в Лужниках, мы шутки ради организовали там импровизированный домашний концерт, где всем желающим давался шанс продемонстри­ровать свои способности… И кто-то из присутствующих предложил:

— А что если теперь для нас споет Алсу? Она, я слышал, хорошо поет…

Алсу я знаю где-то с десяти-одиннадцати лет, с тех пор когда она была еще ребенком… И, не скрою, эта тоненькая, молчаливая девочка с огромными глазами уже тогда казалась мне натурой сложной, интересной и неоднозначной, заклю­чающей в себе нечто такое, чему еще только предстояло рас­крыться в полную силу… Но что это конкретно будет — му­зыка, живопись или, к примеру, хореография — предугадать было трудно… Хотя, по мнению ее родных, Алсу начала петь чуть ли не раньше, чем говорить…

Но вернемся в тот памятный вечер. Алсу спокойно под­нялась на небольшую сцену и, аккомпанируя сама себе на пианино, запела каким-то совершенно фантастическим, пронзительным голосом… что бы вы думали? Не что иное, как знаменитую песню из фильма «Титаник», прославившую имя певицы Селин Дион! (Тогда «Титаник» только-только вышел на экраны.) Что мне было особо интересно как пев­цу, Алсу никоим образом не подражала манере Селин Дион, а придавала этой песне свое собственное понимание, свой соб­ственный тембральный характер. Но главное — за всем этим стояло искреннее чувство, силу которого ощутили, я думаю, все сидящие в банкетном зале, у меня лично мурашки пошли по спине… А уж я-то, поверьте, кое-что повидал на своем веку и знаю, как рождаются новые звезды эстрады! И поэтому я без особых колебаний тут же высказал Ралифу свое мнение о том, что из Алсу со временем получится великолепная певица.

Своеобразие же данной ситуации состояло в том, что се­мья Ралифа Сафина в то время, образно выражаясь, жила в одно и то же время в Москве и в Лондоне — этого требовали интересы фирмы. Поэтому часто я с Сафиными видеться не мог. Вот почему Алсу довольно долго находилась вне моего поля зрения. Лишь спустя какое-то время я узнал, что про­дюсер Валерий Белоцерковский начал делать музыкальный проект с Алсу. Первый же клип, снятый на ее песню «Зим­ний сон» с участием знаменитого актера Сергея Маковец-кого, стал сенсацией, настоящим бестселлером. Его сюжет в какой-то степени перекликается с набоковской «Лолитой», еще раз обыгрывая тему безнадежной любви молоденькой девочки к мужчине достаточно зрелого возраста. Но, безу­словно, сделано это на блестящем кинематографическом уровне, видна уверенная режиссерская рука Юрия Грымова. Причем Алсу там проявила не только вокальные, но и актер­ские способности. Не скрою, что меня частенько спрашива­ют, почему за «раскрутку» проекта Алсу взялся Валера, а не я, тем более что мне, казалось бы, и карты в руки — мы дру­зья с Ралифом, я одним из первых оценил ее способности. Да, вероятно, этот вопрос не лишен оснований. Но я обычно отвечаю, что я лично никогда бы не взялся за этот проект по той простой причине, что финансировал его один из самых моих близких друзей — Ралиф Сафин. И мне бы очень не хотелось, чтобы в наши дружеские отношения вмешалась тема денег, погубившая, как известно, немало самых проч­ных дружеских союзов.

Это во-первых. А во-вторых, я в это время, то есть лет десять-двенадцать назад, сам уже начал «раскручивать» свой собственный проект — «Театр эстрадных представ­лений — Музыкальное агентство Льва Лещенко», где для девочки-подростка Алсу, по правде говоря, просто не было места. Да и к тому же я прекрасно понимал, что Алсу, как уникальный природный алмаз, требует тщательной инди­видуальной шлифовки. Именно это и сделал в свое время Валера Белоцерковский, и, на мой взгляд, достаточно удач­но. Он нашел для нее классных композиторов, таких как, к примеру, Саша Шевченко, и прекрасного музыкального руководителя Вадика Байкова, который, кстати, в свое вре­мя работал в моем коллективе. Они стали писать для нее новые песни, и эстрадная карьера Алсу начала развиваться совершенно фантастическими темпами! Популярность ни­кому не ведомой доселе девочки росла как на дрожжах.

И это неудивительно, ведь певица Алсу — обладатель­ница совершенно уникального тембра. Тембр певца — по сути, его главное богатство, его самое существенное отли­чительное качество. Что бы там ни говорили, а певец на­чинается с тембра и только уже во вторую очередь с репер­туара. А для Алсу, признаться, очень грамотно готовился репертуар. И все это при наличии ее уникального обаяния, довольно-таки редкой сдержанности и уж поистине неве-

роятной в наше время чистоты и целомудренности, гово­рящей о хорошем родительском воспитании. Играет роль, конечно же, и ее великолепное европейское образование…

Как человек, небезразличный к ее судьбе, я в свое вре­мя от души порадовался за Алсу, когда она вышла замуж за очень способного, талантливого молодого человека Яна Абрамова и родила ему двух очаровательных дочек. Ян сам родом из Баку, из очень обеспеченной, влиятельной семьи, и я могу свидетельствовать, что здесь не было даже и на­мека на какой-либо брак по расчету. На самом деле это, безусловно, брак по счастливой любви, Алсу и Ян понра­вились друг другу сразу же после знакомства. Не хотелось бы гневить судьбу, но я почему-то уверен, что все у них и дальше будет складываться так же хорошо.

Я это говорю не потому, что она дочь моего друга и по­этому я к ней необъективен. Вовсе нет. Но невозможно не попасть под обаяние Алсу, особенно когда ты ее можешь ви­деть в жизни, а не только на эстраде или на экране. Прежде всего она большая умница, талантливый, разносторонний человек. Она рисует, как профессиональный художник. Она сама придумывает, как дизайнер, свой эстрадный имидж.

Но что бы она ни делала, чем бы ни занималась, во всем ее облике и поведении присутствует, я бы так сказал, некий врожденный аристократизм. Это особенно заметно имен­но теперь, когда Алсу из девочки-подростка превратилась в цветущую молодую женщину, сама стала мамой. Она — во­площение того, что называется «духовная аристократия» или «аристократизм духа». Не заметить этого нельзя. И это не го­лословные утверждения, ведь я в этом, можно сказать, убедил­ся на практике. А дело было так. Когда мы готовились отме­чать мой 60-летний юбилей, мне вдруг пришла в голову мысль спеть вдвоем с Алсу свою давнишнюю песню «Эхо», которую мы в свое время исполняли в дуэте с великой Анной Герман. Я, помню, предложил посадить Алсу на качели, получился очень красивый кадр, и она, прямо скажем, была восхититель­ной в этом образе, несмотря на всю нашу разницу в возрасте. То есть она, по сути, с блеском выдержала своего рода «экза­мен» перед памятью Анны Герман, что уже о многом говорит… Я понимал, естественно, что это не «лав стори», не историялюбви между нашими персонажами, а, скорее, любовь через время, когда она обратилась к эху своей любви, а я — к своей. А после этого, увидев наш дуэт с Алсу, нам предложили на одном из новогодних телевизионных «Огоньков» исполнить песню композитора Березина «Снег кружится», безумно по­пулярную в 70-е годы. На мой взгляд, это один из шедевров советской эстрады. Впервые ее исполнил Петерсен с группой «Пламя», но и я тогда же записал ее на фирме «Мелодия», и, как я считаю, пятьдесят процентов успеха этой песни принад­лежат по праву мне… И новую жизнь в этот шлягер вдохнуло, безусловно, наше выступление на «Огоньке».

В жизни я с ней порой общаюсь скорее как с дочерью или даже с внучкой. Мы всегда с ней как-то по-детски радуемся каждой нашей встрече. Алсу ведь очень сдержанна обычно в выражении каких-либо эмоций и на редкость молчалива, от нее порой часами слова не дождешься. Интересно, что бы по­лучилось, если бы она, к примеру, взялась однажды за перо и начала бы выражать все свои мысли на бумаге? Да еще плюс к этому проиллюстрировала их своими же рисунками? Думаю, что в итоге вышло бы нечто в высшей степени оригинальное и интересное. В Алсу, как в точке, совместились разом Запад и Восток, традиции и современность, женственность и точный творческий расчет.

Я сожалею, с одной стороны, что она практически прекра­тила концертную практику. Насколько мне известно, в насто­ящее время Алсу если иногда и выступает, то исключительно с альтруистическими целями и совершенно бесплатно. Всю свою любовь она отдает дочерям, в которых души не чает. Но, повторяю, мне бы лично, как певцу и просто зрителю, хоте­лось бы почаще ее видеть на эстраде и телеэкране. И потому я, заключая это краткое «эссе», хотел бы пожелать ей все-таки не замыкаться окончательно в своей семье и иногда дарить свое искусство нашей публике, которая, поверьте, ее очень любит. Счастья и любви тебе, Алсу!