Лев Лещенко, неофициально

Появление молодого певца Коли Баскова на рос­сийском  музыкальном  Олимпе  было  столь же внезапным и сенсационным, сколь и закономер­ным. Мало кому из нынешних молодых звезд довелось, к примеру, исполнять партию Ленского на сцене Большого театра!

А Николаю это удавалось с большим успехом. Все, ду­маю, помнят, какое сильное впечатление на аудиторию произвело вокальное искусство Коли, с блеском проде­монстрированное им при исполнении итальянской ком­позиции «Памяти Карузо», на которую был снят клип. Крепкий тенор — явление довольно редкое даже в опере, а Коле и его опытным продюсерам удалось расширить творческие горизонты; выходя за рамки оперного пения, он применял свои знания и мастерство в жанре популяр­ной музыки. На мой взгляд, это был серьезный творче­ский эксперимент, закончившийся безоговорочным успе­хом. Коля Басков стал любимцем публики, как говорится, в мгновение ока. И не только благодаря вокальному мастерству. Он обладает и чисто внешним обаянием — светловолосый юноша есенинского типа с покоряющей улыбкой и доброжелательной, открытой манерой общения.

Ошеломляющий международный успех Коли Баскова связан с именем оперной примадонны Монсеррат Кабалье, которая, оценив талант молодого артиста, выступив с ним дуэтом.

Это отчасти поставило Колю в один ряд с великими певцами мира, которые были партнерами Кабалье по сце­не, и, конечно же, возложило на него большую ответствен­ность. Это испытание славой он выдержал достойно, ведь, даже заслужив международное признание, Коля остался все тем же «простым, открытым, душевным человеком без намека на звездную болезнь».

Я думаю, что это благодаря тому, что Коля рос и вос­питывался в замечательной семье. Отец его — военный, но, несмотря на частые переезды из гарнизона в гарнизон и на все связанные с этим трудности, родителям удалось создать и сохранить в доме атмосферу любви, в которой и вырос их сын.

Но то, что Коля с детства был всеобщим любимчиком, нисколько не испортило его характер. Во всяком случае, я так его воспринимаю, это моя точка зрения, даже если с ней кто-либо не согласится…

Да что скрывать, многих приверженцев оперной клас­сики всерьез раздражает, что талантливый оперный тенор снискал такую популярность на эстраде. В разговоре с ним я и сам не раз поднимал эту болезненную тему:

—  Коля, хватит тебе петь пустые, ничего не значащие песни!  С твоими данными ты можешь покорить мир! Я убежден, что, если ты будешь всерьез заниматься клас­сикой, ты станешь исполнителем не ниже, например, Хосе Каррераса…

Зачастую меня беспокоит то, с какой поистине ши­рокой, безоглядной щедростью он растрачивает свой дар там, где его можно приберечь. Я говорю ему:

—  Ну как же тебе не жалко своих связок? Зачем ты опять взял свое верхнее «до» без какой бы то ни было необходимости? Об этом забудут, а тебе это еще аукнется, поверь моему опыту.

Он в общем-то со мной не спорит, но обычно задает вопрос:

—Лев Валерьянович, но что же делать, когда деньги нужны? Я ведь в сложной ситуации, мне нужно все начи­нать практически с нуля.

Ну что тут скажешь? По-своему он прав. Тем более что по этой части я и сам грешен. Как-то в годы моей юности, когда я начинал свою песенную карьеру на Всесоюзном радио, меня остановил наш великий хормейстер Юрлов, основатель юрловской капеллы, знавший меня по со­вместной работе на радио:

— Левочка, ну что, вы тут все песенки поете? Я отвечаю:

— Да, пою.

А он говорит:

— Ну что ж, конечно, воля ваша… Только помните, что вы, по сути, золотым плугом пашете!

Но я, признаюсь честно, сделал тогда свой выбор со­знательно, продуманно, взвесив все «за» и «против». Я, имея голос, предназначенный скорее для классики, для оперы, ушел в эстраду, ведь быть в те времена клас­сическим певцом означало быть нищим! Так было и до последнего времени, пока отечественную оперную клас­сику не подняли на щит такие таланты, как Анна Нетре-ко, Дмитрий Хворостовский, да и тот же Николай Басков. Им стали платить за их искусство приличные деньги, на ко­торые стало можно достойно существовать, а у нас, по сути, не было возможности отдаться целиком классической музыке.

Я был в Большом театре на представлении «Евгения Онегина», где в партии Ленского выступал Коля Басков. А ведь Большой театр — это, можно сказать, моя альма матер, я вырос за его кулисами.

Я имел счастье видеть великих артистов Большого в работе — и Мелик-Пашаева, и Жюрайтиса, и Хайкина. Видел Покровского, Анисимова, Баратова. Застал Леме­шева, Вишневскую, Милашкину, Васильева и Максимову! Я видел, как Лепешинская буквально умирала за кулисами после своих па-де-де в «Жизели», как она без сил падала на кушетку, чтобы, отдышавшись, с улыбкой выбежать на сце­ну… Имея такой опыт, я могу сказать, что Коля Басков был великолепен в роли Ленского не только как певец, но и как актер, доказав тем самым многогранность своего таланта.

И вообще он очень хороший парень, к которому просто нужно подобрать свой ключик, найти подход. Да, он бы­вает и несдержанным, но только потому, что не терпит па­нибратства, особенно со стороны развязных репортеров. Тем более учитывая неопределенность его нынешнего со­стояния. Но я надеюсь, что все в его жизни так или иначе обустроится, наладится, я искренне желаю ему этого…

Ведь что такое век певца? Что, скажем, делать, если появились вдруг узлы на связках, начались проблемы с голосом? Все, кончился певец! Мы же из скважин нефть и газ не добываем, голос — все, что у нас есть. И так как с Колей Басковым у нас уже давно установились очень до­верительные отношения, хочу ему сказать:

— Поверь мне, Коля, все у тебя еще будет очень хорошо!