Лев Лещенко, неофициально

Что касается Филиппа Киркорова, то на моих глазах прошло не только его становление в качестве крупнейшей звезды отечественной эстрады, а, можно сказать, все его детство. Да что там детство, коли знал его родителей еще в ту пору, когда они были даже не женаты!

Дело в том, что я поступил в ГИТИС в том самом году, когда будущий отец Филиппа — певец из Болгарии Бедрос Киркоров — учился там на пятом курсе. Иногда к нему заходила совершенно очаровательная девушка такой красоты, что мы все сбегались полюбоваться на нее, как на какое-то чудо. Бедрос тогда уже начинал выступать в Мос-концерте, где наибольшей популярностью пользовался его хит на итальянском языке «Луна и море».

Потом Бедрос со своей красавицей поженились, и через какое-то время у них родился Филипп. Уже в возрасте трех-четырех лет он стал появляться со своими родителями практически на всех наших концертах. А потом, по прошествии нескольких лет, юный Филипп вышел на эстраду уже в качестве начинающего певца.

Филипп, надо сказать, очень ярко стартовал, и тому есть объяснение — он с самых малых лет благодаря своему отцу варился в самой гуще артистической кухни. А затем его папа очень мудро указал ему прямую дорогу в Театр-студию Аллы Борисовны Пугачевой.

В то время было модно создавать театры, в результате чего появились Театр Пугачевой, Театр Хазанова, Театр Винокура, Театр Лещенко… Так что Филипп сразу же нашел себе место в эстрадном мире, где Алла Борисовна взяла его под свое крыло. Но невероятно стремительной артистической карьерой Филипп, конечно же, в огромной степени обязан себе самому. Такую потрясающую работоспособность, неодолимую тягу к профессионализму, жажду покорения все новых и новых творческих высот не часто встретишь у молодых людей, мечтающих о восхождении на эстрадный Олимп. Но лично меня в Филиппе поражает даже не это, а присущая ему душевная тонкость, человечность, неизменно доброе, уважительное отношение к окружающим. Помню, как меня приятно удивило то, что Филя, прервав свои успешные гастроли, приехал в Москву, чтобы принять участие в концерте по поводу моего пятидесятилетнего юбилея.

Был у меня в этом концерте эпизод «Родители и дети», когда я должен был приглашать на сцену Володю Преснякова-старшего с Володей Пресняковым-младшим, Юру Маликова с Димой Маликовым, Иосифа Кобзона с Андреем Кобзоном и Бедроса Киркорова с Филиппом Киркоровым. Все они исполняли для меня свои шлягеры в качестве юбилейного подарка. Так что Филипп наглядно опровергает в моих глазах расхожее мнение о том что в мире эстрады нет места нормальным человеческим чувствам и добрым взаимоотношениям. Вспоминается один очень трогательный момент, связанный с Филиппом, когда мы с ним, будучи на гастролях в Иерусалиме, заглянули в обувную лавку. И вдруг Филя совершенно неожиданно для меня заявляет, снимая с полки модные кожаные сандалии:

— Левочка, можно мне сделать тебе маленький подарок?

А дело было в том, что мы прилетели в жаркий Израиль из пасмурной, холодной Москвы, и теперь наша обувь явно не соответствовала здешнему климату.

Я говорю:

— Филя, прекрати. Ты что? А он:

— Ну пожалуйста, позволь мне это!

И тут же платит за эти самые сандалии, которые с сияющим лицом вручает мне. Надо ли говорить, как тепло у меня стало на сердце от этого доброго, чисто дружеского жеста человека, которого я знаю чуть ли не с пеленок?