Лев Лещенко «Мы всегда будем воспевать тебя»

 

Лев Лещенко Он великий оптимист, и даже самые печальные песни ли­шены у него безысходности. Он предпочитает появляться на сцене в ослепительно белом это тоже от желания настроить людей на праздник, который еще долго будет потом освещать будни. Часто зал поет вместе с ним, вместе с ним любит и не­годует, мучается ностальгией и вспоминает имена погибших, радуется жизниИ рукоплещет, благодаря за «свою» песню.

Мода на Льва Лещенко не проходит, потому что он испол­няет не шлягерыоднодневки, искусно приправленные раз­ного рода цветными дымами и прочими модными сейчас сцени­ческими аксессуарами. Его песни—это взволнованное, горячее отражение жизни. Они раскрывают нам глаза на глубокую сущ­ность каждого прожитого дня, помогают осмыслит», рождаю­щуюся красоту нового.

Лев ЛещенкоЛЕЩЕНКО на «Мэрцишоре» в третий раз. Вроде все та­кой же обаятельно-нестарею­щий любимец публики, но в глазах озабоченность. «Это очень непросто выступать че­рез короткое время на одном и том же фестивале, в одном и том же городе. Есть опас­ность показаться одинако­вым. Конечно, можно было бы продемонстрировать аб­солютно новую программу, но знаю, что зрители ждут песен, ставших уже классиче­скими, без которых я будто не я»

Мы встретились на следую­щее утро после открытия «Мэрцишора». Лев Валерианович был несколько нездо­ров, и сетовал на погоду: «Из зимы уехал — в зиму прие­хал. А так хотелось весны..,— но тут же, со свойственным ему оптимизмом, добавил: — Ничего, теплый прием, ко­торый мне здесь оказывают, вполне компенсирует недо­статок тепла в природе».

И словно в подтверждение этих слов зазвонил телефон. Певца уже разыскивали дав­ние друзья-приятели, жаж­дущие встречи с ним. По­том звонили профессиональ­ные и самодеятельные музы­канты, телеоператоры и жур­налисты, администраторы и аккомпаниаторы. Словом, по­коя уже не было.

— Это — наша каждоднев­ная жизнь, — буднично кон­статировал Лещенко, — ар­тист себе не принадлежит. Я, честно говоря, еще не ус­пел остыть от недавнего праздника. Пару недель назад в спорткомплексе «Олимпий­ский» проходило большое театрализованное представле­ние «Победители», посвя­щенное 70-летию Советских Вооруженных Сил. Я испол­нял там шесть песен. И, ко­нечно же, приходилось мно­го репетировать.  Теперь вот участие    в этом     фестивале, затем    снова    репетиции: в мае    предусмотрена    поездка в Австралию.  А кроме того, существует     радио, телевидение…  Не жизнь, а   сплошные    договоры, разговоры, встречи. Куда    денешься, например, от композиторов    и поэтов, предлагающих обсудить новую песню?

—   А кто вам ближе всего из композиторов?  И почему?

—  Пожалуй, Тухманов. Потому   что он, как никто, чувствует драматургию стиха, использует в своем   творчестве действительно высокую поэзию.   Люблю   Добрынина, но у него в этом смысле бывают проколы…

Телефон молчал, и я поспешила задать свой следующий вопрос,

—   Лев Валерианович, а как удается     избежать       подобных проколов    вам?     Никто не  может упрекнуть    певца   Лещенко в том, что он поет не свои песни…

—В этом смысле я счастливый человек. Душа сопротивляется, когда берусь петь пусть хорошее, но не свое. И никакие ухищрения не помогают. Вот есть сейчас у меня прекрасная песня, у которой большое будущее. Но в моем исполнении она не прозвучит, и это я понимаю. Сколько уж ее не аранжиро­вал, а все равно не идет. Жаль, конечно, но придется предложить другому певцу. Это, пожалуй, самое ответ­ственное — найти свою пе­сню.

  А какая она, ваша песня?

—  Я бы сказал,      лирическо-ностальгическая,    но    ни в коем случае не доведенная до умиления.    Стараюсь, что­бы даже    любовная    лирика звучала     как-то возвышенно, гражданственно, если  хоти­те…

   Тогда понятно, почему вы исполняете     некоторые  песни Розенбаума

—   Да, Саша очень близок мне по духу, — глаза Льва Валериановича при этих сло­вах как-то сразу    потеплели. — По сути, он сегодня один из моих самых лучших дру­зей, хотя познакомились    мы всего три года    назад.    Счи­таю, что это блестящий поэт, очень глубокий и порядочный человек.    Когда приезжаю   в Ленинград, мы практически не расстаемся.   Розенбаум по­дарил мне шесть своих песен для исполнения. В Кишине­ве я пою только одну из них «Неужели это было?».  Эти песни  требуют  особого на­строения, даже особой  про­граммы.

   Часто    Розенбаума     пыта­ются   сравнивать с Высоцким

—  Да, я тоже не раз слы­шал подобные    мнения.    Но мне кажется, что это абсо­лютно   несравнимые   величи­ны.   Володя более дерзок, со­циален, пытается все выплес­нуть, чтобы    облегчить     ду­шу.    Саша же более    мягок, лиричен, предпочитает ухо­дить в себя.   Стиль у них хоть и бардовский, но,   повторяю, очень разный.

   Вы лично знали  Высоцко­го?

—  Да, конечно, — грустно говорит    Лещенко. — Мы не раз встречались на  творче­ских вечерах, в компаниях. А за один из случаев у меня да­же осталось    чувство    вины перед ним. Было это в Кана­де, на Олимпиаде, в 1976 го­ду. Я выступал перед участ­никами и гостями соревнова­ний,  а Володя оказался  там в частной поездке, вместе с Мариной Влади. Намечалась интересная   встреча со спорт­сменами, и Высоцкий хотел на ней поприсутствовать. Я взялся   организовать         ему пропуск. Увы! Это оказалось невозможным. С кем я толь­ко не разговаривал, кого не просил — Володю на встречу не пустили.  Боялись популяр­ности певца. Все-таки, мол, за рубежом находимся, как бы чего не  вышло…  Я  оправды­вался,  как  мог,  хотя  Володя все понял и без этого…

В уютную тишину гости­ничного номера вновь бес­церемонно ворвался телефон­ный звонок. На сей раз на проводе была Москва. Наме­чался вечер, посвященный Юрию Гагарину, и с Лещенко уточняли программу.

—  Вот видите, и тут нашли, — рассмеялся   вдруг Лев Ва­лерианович.  — Думаю,  родной город побеспокоит меня еще не раз. Но я на него не в обиде. Знаете, Москва — моя слабость. Здесь родился, учился в ГИТИСе, пробовал себя в опере и оперетте, ра­ботал солистом на Гостелерадио. Здесь впервые стал призером Всесоюзного кон курса артистов эстрады, от­сюда поехал на фестиваль в Сопот и получил первую пре­мию. Здесь все мои истоки, в том числе и популярности…

   Заранее  простите    за   во­прос,   но   всетаки:   как      долго вы еще собираетесь петь?     Не запланировали конкретного сро­ка для ухода со сцены, как это делают, например,     наши  фигуристы?

—  Запланировал  и даже готовлю тылы: пробовал себя в режиссерской практике на эстраде,    занимаюсь    педаго­гической    деятельностью    — преподаю второкурсникам Ин­ститута имени   Гнесиных во­кал, собираюсь    создать    при своем    ансамбле    небольшую студию   из   творческой моло­дежи.  Сегодня со мной поет Светлана     Меньшикова, вы видели ее на концерте, весь­ма одаренная певица, помо­гает мне сделать   песню более лиричной, оттенить     некото­рые моменты, и, кроме того, выступает соло. Есть еще со­лист Вадим Бояков.  Думаю, успех у него впереди…

   А как вы относитесь  к нашим молодым   эстрадным ис­полнителям?    Сотрудничаете ли с  композиторами республики?

—   Что касается исполни­телей, то, на мой взгляд, наи­более    вдумчивой,  интелли­гентной, что ли, певицей   яв­ляется   Анастасия Лазарюк. Подкупает ее бережное отно­шение к песне, разборчивость в репертуаре. Ну а среди ком­позиторов, конечно же, как и многие другие, отдаю    лав­ры первенства Евгению Доге. Моя мечта — исполнить    его песню.  Для певца очень важ­но    общение как с большим композитором, так и с боль­шим    поэтом.    Это позволяет более критически     оценивать свое    творчество.    Я вот, на­пример, стихи   Расула   Гам­затова считаю эталоном, толь­ко на такие стихи — мудрые, чистые, красивые — должны писаться песни.

   А какие строки он посвя­тил женщинам!

—  Улавливаю подтекст! На­мекаете на свой праздник?!

—  Намекаю, и от    имени всех женщин    жду    поздрав­ления.

—   В моем    кишиневском концерте    им    будет  песня В. Шаинского на замечатель­ные стихи    Гамзатова «Жен­ские руки».    Там есть такие прекрасные строки;

«Чтоб земля всегда была чиста,

Они с нее слезой смывают пятна…».

Разве может быть миссия святее этой? И разве мож­но доверить ее кому-нибудь, кроме женщины?!

Женщина — ты дыхание весны. И мы всегда будем вос­певать тебя в своих стихах, поэмах и песнях. Обещаю от имени всех певцов, поэтов и композиторов.

В. УШАКОВА

«Советская Молдавия», 6 мая 1988 года.

 

Комментарии закрыты.