Лев Лещенко, неофициально

7 декабря в рамках V международного фестиваля «Филармониада-2012» в Казани с юбилейным концертом «Притяжение земли» выступил народный артист России Лев Лещенко. Выступая в зале Татарской государственной филармонии им. Г. Тукая, он в сопровождении группы «Спектр» исполнил для казанских поклонников лучшие песни советского времени, романсы, современные хиты и популярные шлягеры.

Особенным успехом у публики пользовались его лирические песни: «Вечная любовь», «Эхо любви», «Городские цветы». Признаюсь, я никогда не был поклонником творчества Льва Лещенко. Считал его песни архаичными, где-то даже фальшивыми. Может быть, потому, что слишком часто слышал их на сборных концертах нашей эстрады, которая давно уже ничего, кроме недоумения, не вызывает. Но, побывав на выступлении певца, я полностью изменил о нем свое мнение и могу ответственно заявить, что более профессионального и талантливого артиста на современной эстраде просто нет. Накануне концерта «Неделе» удалось задать артисту несколько вопросов.

– Лев Валерианович, хотелось бы узнать ваше мнение о Казани.

– О, это замечательный город! Здесь, кстати, состоялись мои первые гастроли еще в 70-х годах. Это был совместный концерт с эстрадным артистом Геннадием Хазановым. К сожалению, я давно не был в Казани с сольными выступлениями. Все чаще приезжаю по вопросам, не связанным с музыкой (Лев Валерианович является президентом баскетбольного клуба «Триумф» – прим. ред.). Наконец, эта возможность мне представилась. Надеюсь, что смогу убедить публику, что она не зря пришла на мой концерт (улыбается).

– У вас было столько выступлений, что и не сосчитать. Скажите, у вас до сих пор бывает «мандраж» до концерта и недовольство собой после него, или вы избавились от всех сомнений много лет назад?

– Нет, не избавился. Я недоволен собой, когда не удается найти контакт со зрителями. Бывают такие залы, где люди вежливо аплодируют, но не отдают свою энергию, а только забирают твою.

С «трудной» аудиторией приходится помучиться – расшевеливать ее шутками, интересными историями. Я не успокаиваюсь, пока не почувствую, что между мной и залом пробежала искра.

– Одна из самых известных песен в вашем репертуаре – «Родительский дом», воспевающая семейные ценности. А вы домашний человек?

– Я на сто процентов домашний человек. Моя жена даже иногда меня ругает: «Ну, вот, приехал домой отлеживаться!» Хотя я много езжу и дома бываю нечасто. На самом деле меня тянет домой, и только в силу профессии я не могу быть рядом с близкими столько, сколько бы мне хотелось. За время гастролей я очень успеваю соскучиться.

– Какие песни вам сегодня комфортнее всего петь? Пишутся ли новые композиции?

– Я пишу в год по 30-40 новых песен, но на концертах все равно пою в основном свои старые шлягеры, потому что прекрасно понимаю, что люди ждут именно их. И я просто не имею права не спеть «Соловьиную рощу», «Нам не жить друг без друга», «Родительский дом» или «Прощай».

– И напоследок, какие чувства вызывает у вас 70-летний юбилей? Для вас это подведение итогов?

– Юрий Трифонов в своем «Доме на набережной» написал потрясающую вещь: «Когда тебе за сорок, жизнь уже не кажется бесконечной». И я понимаю это. Но если бы мне сказали в детстве: «Лева, ты доберешься до этой цифры, станешь знаменитым, будешь сидеть и давать интервью», – я бы не поверил. Да, это случилось, но… Это лишь момент, который надо перешагнуть, чтобы начать новый виток. Мой батюшка дожил почти до ста, так что я в начале пути, у меня возраст мужской зрелости! Дата и радует, и печалит, но это жизнь.

14.12.2012

«Новая неделя»

27 февраля по приглашению Игоря Цыркина  в Днепропетровск приехал Лев Лещенко. Однако Концерт Льва Лещенко в Днепропетровске 27 февраля мог бы и не состояться, так как певец опоздал в Москве на поезд. Но волею судьбы артист все-таки домчал до нашего города и даже за 5 минут до начала мероприятия нашел время для интервью. Журналист ИА «НОВЫЙ МОСТ» застала Льва Валериановича одновременно за распевкой и завязыванием своего фирменного платка. И одобрительной фразой «Ну, что там у вас, говорите» – он дал старт блиц-интервью…

Связывает ли вас что-нибудь с Днепропетровском? 

Я помню Днепропетровск с начала своей карьеры. Я здесь часто бывал, и у меня очень много друзей: на «Южмаше», в частности, и вообще в городе. В прошлом году, когда я был у вас в преддверии Дня Победы, мне не удалось ни с кем пообщаться, я не посмотрел город. Свой сегодняшний приезд в Днепропетровск я расцениваю как приезд в новую Украину. Мне приятно, что я приехал после выборов — появилась надежда на обновление наших отношений, на устранение некой искусственно созданной конфронтации. Мы живем в одном гуманитарном пространстве, смотрим одни и те же фильмы, слушаем одну и ту же музыку, говорим практически на одном и том же языке. Поэтому для меня большое удовольствие выступить перед публикой, которую я очень люблю. К тому же, истоки мои – дед, бабушка – украинцы. Я чувствую, что попал на Родину.

Возможно, ваш нынешний приезд уже чем-то запомнился?

Этот приезд запомнился тем, что я из-за московских пробок опоздал вчера на поезд. Мне пришлось сесть на криворожский поезд, который догнал мой в Белгороде, благодаря чему я и успел на сегодняшний концерт.

У вас есть деревоперерабатывающий завод, концертное агентство, вы являетесь директором баскетбольного клуба, ко всему – ваши собственные концерты. Что приносит вам эмоциональное удовольствие?

Больше всего удовлетворение мне приносит спорт, когда моя команда выигрывает. На днях я бросил все дела и из Киева вылетел в Санкт-Петербург на игру, но мы, к сожалению, проиграли. Потом я двое суток не спал (так всегда происходит), прокручивал игру, моменты. Но зато – это адреналин, удовольствие. Вообще-то, мы — профессиональный клуб: в прошлом году выиграли Кубок «Азовмаша» в Мариуполе, в Европейских кубках неплохо выступаем, в топ-16 мы в кубке Европы выступали.

… а какой вид деятельности наиболее прибыльный?

Доход мне приносят только концерты. Фабрика… пока я только трачу, деньги в нее вкладываю в надежде на то, что все-таки пройдут кризисные сложности, и она начнет приносить прибыль… И не нужно будет столько мотаться по концертам (смеется).

С какой периодичностью проходят ваши концерты в последнее время?

С того момента, как начался кризис, количество концертов, честно скажу, поуменьшилось. Но дело в том, что я кассовые концерты работаю очень редко, в основном – корпоративные.

Редко – это сколько?

От 5 до 10 концертов в месяц. Смотря, какие месяцы. В основном загружен февраль, да, в принципе, и на март уже много заказов.

Вас часто приглашают петь российские олигархи? А украинские?

Да, приглашают, довольно часто. Буквально пару дней назад выступал в Киеве у друга.

По каким критериям решаете принимать предложение или нет?

Только по критериям своего знакомства и знакомства моих друзей с этими людьми. То есть, только по рекомендациям. Понятное дело, что я не пойду петь куда-то там на свадьбу или день рождения к неизвестному мне человеку. 

Какие условия вы обычно ставите перед организаторами корпоративов?

Теплые гримерки и место для костюмов.

На концертах вы поете под фонограмму? В каких случаях?

Иногда — да. Когда проходят телевизионные съемки. К тому же, когда сборные концерты, невозможно быстро настроить аппаратуру (сегодня настраивали 2 часа). Иногда приходишь – и сразу нужно выступать, поэтому настроить живой звук – просто нереально.

Вы – человек зрелого возраста, успеваете за современным ритмом?

Абсолютно. Ничего же не поменялось. Тогда жизнь была даже более спрессованной, так как тогда я был… ну, не то, чтобы более востребован, но более мобилен. Сейчас уже приходится от чего-то отказываться, не берусь за все подряд.

Знаем, что вы занимаетесь продюссированием мероприятий, а продюссируете ли вы кого-то из будущих звезд?

Я беру людей к себе в коллектив, обкатываю, а потом они сами ищут какую-то дорогу, как это было с Катей Лель, Варварой, с Олей Арефьевой. Вот сейчас у меня на промоушене группа «Федерация».

Это новая группа, о которой вскоре узнает общественность?

Да. И первый концерт, телевизионный, будет 5 марта. То есть, начинаем раскручивать.

Какой ваш последний проект?

Сейчас мы сделали очень мощный проект – опера Тухманова «Царица», где я являюсь автором идеи. Мы показали в Питере 3 спектакля, 2 – в Кремлевском дворце и сейчас едем с ней в Краснодар. Наверняка, в Одессе будет премьера, в Большом театре еще будем повторять. А сейчас я хочу сделать проект киношный. Но пока не могу ничего сказать – идут только переговоры.

Как оцениваете современный шоу-бизнес?

Есть способные талантливые люди, но их мало. Я не знаю украинский шоу-бизнес, кроме Таисии Повалий и Ани Лорак, Коли Гнатюка, и еще нескольких человек. Из российской молодой эстрады – тоже очень мало – фабрикантов немножко, но в целом не знаю.

Бывают ли случаи, когда вы напеваете современные песни?

Нет, ничего не цепляет. Даже из репертуара Maxim я ни одну не могу напеть.

Какая ваша любимая песня? 

Из моих – «Нам не жить друг без друга» Александры Пахмутовой. Я сделал ремикс, она теперь звучит по-новому. Она раньше не была востребованной, а сейчас стала довольно популярной, так как появилось разобщение людей, и хочется сделать человеческие отношения теплыми и ласковыми.

Вы — публичный человек, но, тем не менее, вокруг вас никогда не возникали скандалы и слухи. Вы не нуждаетесь в пиаре?

Я считаю, что личная жизнь должна оставаться за пределами камер. Когда человеку хватает успеха жизненного, творческого, зачем подогревать еще какие-то скандалы. Я не понимаю наших молодых артистов, которые гламур ставят превыше творчества. Цель творчества – самоотдача, — как говорил Пастернак, — а не шумиха, не успех. Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех…

01.03.2010

http://most-dnepr.info

Дария Перебейнос

На прошедшем в Атлантик сити концерте «Песня года» самые громкие, без преувеличения, аплодисменты достались неувядаемому Льву Лещенко. За кулисами того праздника мы и договорились о встрече в Москве.

— Лев Валерьянович, почему ваш офис находится в несколько экзотическом месте — в гостинице «Пекин»?
— За 40 лет моей работы на сцене правительство не сочло нужным, не нашло средств, чтобы предоставить мне офис. А в том, что он мне крайне необходим, вы, надеюсь, убедитесь сами. У меня, замечу, и квартира не государственная, а купленная на заработанные деньги. Как говаривал один грузин, ехавший в купе с женщиной, «для меня просить – хуже «нет». Сейчас ведутся переговоры, чтобы подыскать мне какое-то помещение, а за это я плачу пока из собственного кармана. Сперва я арендовал помещение в Лефортове, в Доме офицеров, но в связи со строительством третьего транспортного кольца нас оттуда попросили. В «Пекине» были знакомые, они и предоставили номера под студию и кабинет. Скидка есть, но все равно мы платим за аренду огромные деньги.

— В связи с юбилеем вы дали сотни интервью. Можете вспомнить самое интересное и самое, положим, неприятное?
— Неприятные интервью — это те, когда в 100-й раз задают одни и те же вопросы. Дело доходит до смешного, спрашивают: в каких странах вы побывали на гастролях? А в интересных интервью задают острые вопросы.

— Острые, но не ниже пояса, согласны?
— Пожалуй, но хочется услышать нестандартные вопросы. На трафаретный вопрос даешь столь же трафаретный ответ. Люди творческие понимают, что для того, чтобы собеседника раскачать, его надо ставить в положение конфликта.

— Хорошо. Вот в журнале «Стольник» написано, что вы родились 1 февраля 1942 года под бомбежкой. Но вы родились в Москве, о какой бомбежке идет речь?
— Это глупость, конечно. В декабре 1941 года немцев от Москвы отогнали, бои были ожесточенные, но к столице немецкие самолеты не пропускали с осени того же года. Родился я не в роддоме, а в квартире, в Сокольниках.

— Ваша мама умерла вскоре после родов. Вы чувствовали в детстве, отрочестве дефицит материнской ласки?
— Безусловно, какая-то обездоленность существовала, может, на подсознательном уровне. Я переходил из рук в руки: от бабушки к тете, от нее – к деду. Это отсутствие мамы родило во мне не только какие-то комплексы, но и – на всю жизнь — трепетное отношение к женщине. И отец мой, несмотря на свои 98 лет, когда входит женщина, всегда, как бы себя ни чувствовал, встает.

— Когда он последний раз был на вашем концерте?
— Довольно давно, лет двадцать назад, но и тогда, заметьте, он был уже не «вьюношей», ему стукнуло 78.

— Вы родились в войну, ваш отец – кадровый военный. Как вы считаете, это повлияло на исполнение вами вашей, я бы сказал, коронной песни – «День Победы»?
— Влияние, оказываемое на наше творчество, подспудное, действующее на подкорку, и мы не знаем, когда оно проявится. Но в данном случае оно очевидно. Мы ведь дети войны! Все было пропитано, пронизано духом, атмосферой войны. Солдаты, офицеры были для нас, послевоенных мальчишек, субъектами, что ли, поклонения. Я помню, многие мужчины после войны носили шинели, ходили в сапогах. Я и сам, между прочим, носил в детстве гимнастерку и сапоги. И все чувства, которыми я был наполнен с детства выдохнул, выплеснул наружу, исполняя «День Победы».

— Эта песня была вершиной творчества поэта Владимира Харитонова …
— Меня с Володей связывали какие-то незримые нити, хотя песен его я спел немного, начиная с «Не плачь, девчонка…», которую записал в 1971 году. Харитонов сам присутствовал на записи и какими-то легкими штрихами подсказал мне лучшее решение этой песни. Он был достаточно реальный, умный человек. Все свои песни он, говоря современным языком, продюсировал, приходил на записи, правил тексты, что-то подсказывал как режиссер или драматург.
Немного истории «Дня Победы». Поначалу на худсовете радио песню завалили. Это, не побоюсь сказать резко, был плевок в лицо Харитонову и Тухманову. Законодатели вкусов определили, что песня – дурного тона, фривольный, мол, фокстротик, да и текст сомнительный: «Как в огне потухшем таял уголек …». Потом, на «Голубом огоньке» 9 мая, ее все же спел Леня Сметанников, она снова не понравилась, и ее закрыли уже как бы навсегда. До тех пор, пока я не спел ее 10 ноября в концерте, посвященном Дню милиции. Я вышел в прямой эфир не с разрешения телечинов, а на откуп милицейского начальства. Песня вызвала волну невероятного подъема, стала очень популярной.

— То есть, Лев Валерьянович, впечатление, что вы были вполне преуспевающим, вписавшимся в систему певцом, обманчивое?
— О чем вы говорите! К примеру, я готовлю к «Сопоту-71» «Балладу о красках», а кому-то в голову приходит, что на фестиваль должна ехать женщина, и меня за неделю до поездки снимают. Или я делаю авторский фильм вместе со Славой Добрыниным и Леней Дербеневым, его запрещают, считают слишком современным и так далее. Лещенко хотели видеть приглашенным, патриотичным, а в концертах я пел совершенно другой репертуар, поскольку я – лирик, романтик, и у меня много именно таких песен. И публика, собиравшаяся на концертах, недоумевала: вы, говорили мои слушатели, намного интересней, разнообразней на сцене по сравнению с телевизионными выступлениями.
Были и другие негативные явления: нас, например, прессинговали за то, что мы давали много концертов, что нам переплачивали какие-то деньги. А мы получали за концерт гроши – 27 рублей! Кто-то нам действительно немного доплачивал, это вызывало жуткое раздражение у соответствующих органов. Потом, если ты что-то не то, по их мнению, надел, не так сказал, тебя тут же песочили во всех газетах. Я не могу сказать, что дергали только меня. Доставалось Муслиму Магомаеву, Володе Макарову, а уж как «воспитывали» Аллу Пугачеву! И если мы из всех конфликтных ситуаций выходили более-менее удачно, то лишь благодаря нашему такту, гибкости: плетью обуха не перешибешь, согласны?

— Вы много песен спели на стихи Роберта Рождественского и Леонида Дербенева, которые, к сожалению, уже ушли из жизни. Расскажите немного о них.
— Эти два поэта создали, по сути дела, мой репертуар. С Робертом Ивановичем мы сделали несколько «хитов»: «Мы дети Галактики», «За того парня», отмеченного в Сопоте первой премией, «Мы долгое эхо друг друга», которую я спел с Анной Герман. Роберт был исключительно порядочный человек не только в жизни, но и в творчестве, никогда не шедший в творчестве на компромиссы. Сейчас я занимаюсь организацией концерта, посвященного 70-летию со дня рождения поэта. В концерте прозвучат великолепные песни на его стихи: «Благодарю тебя», «Свадьба», «Огромное небо», «Позови меня», «Зимняя любовь», «Сладкая ягода». Его стихи и поэмы нравились миллионам, а последний, предсмертный сборник включает пронзительные, просто гениальные стихи.
Леонид Дербенев тоже написал немало прекрасных песен, в том числе исполненных мною и ставших популярными «Прощай», «Напиши мне письмо», «Городские цветы», «Есть только миг между прошлым и будущим». Эти люди работали предметно, а не как пишут сейчас: на авось. Они писали для конкретного композитора или исполнителя.

— Мы подошли к вопросу о современной песне. В чем ее главная беда?
— Сейчас нет такой профессии: песенный композитор. То есть она есть, но, если угодно, размыта, стерта. То же можно сказать о поэтах. Сейчас все пишут! Нет цензуры, поэтому каждый может делать, что хочет. Неужели вы думаете, что я не могу написать стихотворение? Или музыку? Любой грамотный, интеллигентный человек может сделать и то, и другое. Но нужны-то профессионалы! Именно они, как сказал поэт, делатели ценностей. А профессиональных композиторов-песенников и поэтов пока нет. Уверяю вас, что ни один из композиторов, пишущих нынешнюю попсовую музыку, не имеет высшего музыкального образования! Но я оптимист: все равно — рано или поздно — все отстоится, отфильтруется, настоящая песня пробьет себе дорогу. В поэзии, литературе – то же самое. Сколько было имен, а сколько осталось? Разве может кто-то сравниться с такими гигантами, как Нагибин, Трифонов! «Дом на набережной», «Золотая моя теща», «Свет в конце тоннеля»…

— Вы служили в армии срочную, ездили с гастролями в Афганистан. Дедовщина, мне кажется, не причина, а следствие…
— Существует жизненная тенденция: старики всегда близки старикам, молодые тянутся к молодым. И в армии — так же. Я думаю, многое зависит от офицера, от его личностных качеств. Потому что если в армию, в офицерство идут нормальные образованные люди, как это бывало раньше, они никогда не позволят ни дедовщины, ни амикошонства. В царской армии, да даже в охаиваемой сегодня Советской, были нормальные отношения между старослужащими и салагами. За рукоприкладство грозил трибунал. Чем серее публика, идущая служить в армию, тем ярче проявляются пороки, о которых я говорил. Я служил срочную в ГДР, в Группе советских войск в Германии. Туда брали служить только выпускников средних школ, офицеры тоже были отборные. Поэтому служилось нормально, многие солдаты оставались там служить сверхсрочную. А кого берут в армию сейчас? Всех подряд, даже в тюрьме побывавших. Обстановка в армии зависит только от ее материальной обеспеченности, больше ни от чего. И еще, конечно, необходимо сказать о том, что это совершенно ненормально, когда неоперившиеся ребята, новобранцы, попадают в горячие точки. Наше высшее военное руководство, офицеры должны более трепетно к ним относиться.

— Потом эти ребята, «афганцы», «чеченцы», возвращаются на гражданку. Привыкшие убивать, они и здесь – не все, конечно, — считают человеческую жизнь пустяком…
— Раньше я не понимал этого, но мне умные офицеры объяснили, что самое страшное в Афганской войне то, что мы наплодили собственных бандитов. Посмотрите – все какие-то полубандитские формирования возглавляются «афганцами» и «чеченцами». И они дискредитируют настоящих воинов, там воевавших, нашедших свое место в мирной жизни,с многими из которых я просто дружу. Поэтому отправлять служить в горячие точки необходимо только тех, у кого уже имеется за плечами опыт, кто приобрел некий нравственный иммунитет.

— Я понял, Лев Валерьянович, что вы очень занятой человек, даже сейчас, во время этого интервью, вас непрерывно дергают. Не сами ли вы себе устроили такую жизнь?
— К сожалению, да. Приходится очень много заниматься общественной работой, а куда деваться? «Экспресс-газета» вдруг обнародовала адрес моего офиса. И ко мне ходоки идут каждый день — почти как к Ленину когда-то. Видите, сколько писем? И все это боль, просьбы о помощи. Хотя я никакой не депутат, но коль скоро я народный артист России, то должен народу помогать. Так нужен мне офис, чтобы принять хотя бы половину желающих со мной встретиться или нет? Может, вашу газету читает Юрий Михайлович и крик моей души достигнет его слуха… Сейчас я создал благотворительный фонд по поддержке мастеров искусств. Очень много неустроенной молодежи, даже военные приходят сюда с просьбой о помощи, об устройстве на работу.
Много хлопот доставляют псевдотворческие люди: пробиваются бесконечные графоманы, звонят «композиторы» — просят прослушать музыку…

— Вы преподавали несколько лет в институте имени Гнесиных, дали жизнь таким ныне известным артистам, как Ольга Арефьева, Марина Хлебникова, Катя Лель, Лада Дэнс. Продолжаете пестовать молодых?
— Но уже в Университете культуры, где под моим началом студенты изучают курс менеджмента и маркетинга.

— У вас нормальные отношения со звездами: Пугачевой, Леонтьевым, Кобзоном, Аллегровой? Знаменитые поэты, по меткому замечанию Александра Блока, нередко грызутся друг с другом…
— У нас отношения абсолютно нормальные. С Володей Винокуром мы самые близкие друзья. Я подарю вам свою книжку «Апология памяти», где масса моих фотографий со всеми названными вами корифеями эстрады, эти фотографии говорят сами за себя. Завидовать можно человеку, который занимает не свое место. Второй аспект: завидует человек, который сам занимает не свое место. В данном случае нет ни того, ни другого. Ну как можно завидовать Пугачевой или Магомаеву? Это – штучный товар, вершины. Я же никому не завидую, поскольку я – самодостаточный человек. Иногда завидую молодежи – лишь потому, что у нее сейчас более активная жизнь: могут собрать, как я когда-то, стадионы. Это даже не зависть, а… Помните песню на стихи Жени Евтушенко?

И мне покажется, покажется,
По Сретенкам и Моховым,
Что не был молод я пока еще,
Что только буду молодым…

— Вы человек известный, любимый в народе. Политикам не помогали?
— Я помогал избранию и Бориса Ельцина на пост Президента, и Борису Громову — стать губернатором Московской области, с ним мы очень дружны. Да, я помогаю лишь тем, кого люблю. Знаменитого полярника Чилингарова знаете? Он сейчас член Госдумы, и в его избирательной компании я тоже принимал активное участие.

— А Шандыбина могли бы «проталкивать» в Думу?
— Нет, не мог бы! (Смеется). Я уважительно отношусь к Геннадию Андреичу (Зюгангову – В.Н.), но помогать ему не стал, потому что коммунистическая идея мне не очень близка. Я чистой воды социал-демократ и не понимаю, почему тот же Зюганов не «перешел» в социал-демократы. Наверное, трудно было менять имидж. Я, честно сказать, не понимаю ни правых, ни левых и считаю, что количество партий в нашей стране – противоестественно. Во всех цивилизованных странах существуют две-три партии. А у нас – пруд пруди. Чем занимаются эти многочисленные партии? Я смотрю на них, мне становится смешно. Многие стали профессиональными оппозиционерами, хотя практически для своего народа палец о палец не ударили. Чиновников сейчас стало в десять раз больше, чем в Советском Союзе! Вот такая история.

— О ваших хороших генах мы уже говорили, но на одних генах, как говорится, далеко не уедешь. Как поддерживаете спортивную форму?
— Сегодня встал, сделал зарядку, если есть возможность бегать – бегаю. Люблю теннис, но надо куда-то ехать на корты. У Володи Винокура на даче иногда играю. Когда нужно прийти в форму – предстоит телевизионное выступление, начинаю резко себя ограничивать в еде, приводить себя в форму. Быть в хорошей физической форме – часть моей профессии.

— Не люблю вопроса о творческих планах, но вам его задам, потому что вы человек с неиссякаемой энергией…
— Делаю к 1 февраля 2003 года моноспектакль с условным названием… Нет, боюсь сглазить…В него войдут 15 песен, специально написанных для меня Толей Поперечным и Сашей Морозовым. Программа будет показана по телевидению, записана на СД. После 60 я начинаю новую жизнь! Как сказал Туркменбаши, тоже отметивший 60-летний юбилей, он вступил в полосу молодости. А почему я не могу сделать то же самое? Ну а остальное время у меня забирают поездки. Сегодня уезжаю в Оренбург, в 180 километрах от него раскинулось село, где построен огромный по их масштабам стадион. Вот на этом стадионе и буду петь для сельчан, которые делают скромное и великое дело: выращивают пшеницу.

Источник http://russian-bazaar.com

2003 год

Владимир Нузов

Мэтр отечественной эстрады уверен, что побьет рекорд своего отца, который прожил сто лет. В свои 68 Лев Валерьянович зажигает новых звезд, руководит баскетбольным клубом и отмечает 20-летие собственного театра эстрадных представлений «Музыкальное агентство». 

Не вписался в формат

– Лев Валерьянович, значит, вы ощущаете себя востребованным?

– Только старым поколением – бабушками, дедушками, мамами, папами.

– Тогда давайте начнем разговор с тех времен. В 1979 году вы сняли фильм «Репетиция перед спектаклем», но его запретили. Почему?

– Я не вписался в идеологический формат. Лещенко хотели видеть социальным героем, примером для молодежи, а я надел джинсы, расстегнул рубашку. От меня не того ждали. Слава Добрынин тогда написал отрывную молодежную мелодию в стиле между роком и диско. При этом он не был членом Союза композиторов. Сергей Лапин, тогдашний руководитель Гостелерадио, даже смотреть фильм не стал, худсовет не прошли ни музыка, ни стихи, меня обвинили в самовольщине. Между тем мы с Лапиным дружили, я ездил с ним в депутатские поездки, мы часто вместе ужинали, выпивали. А тут он на меня накинулся! Правда, позже фильм обещали показать по телевизору, хотя так и не показали. А на него ушло порядка 130 тысяч долларов – большие деньги в 1979 году. Так и пылится на полке.

– В прошлом году на фестивале «Золотой Феникс» показали фильм «Верю в радугу» про молодую Валентину Толкунову. Он еще дольше на полке лежал.

– Но Валюша (царство небесное!) ничего такого никогда не пела. А мне хотелось петь не только баллады и гражданскую лирику. К тому времени я уже спел такие хиты, как «Прощай», «Ни минуты покоя», «Родительский дом», но даже они пострадали от цензуры. Корректировали не только «неблагополучную» «Машину времени», но и нас, идеологически устойчивых.

Боженька нас хранит

– В 1972 году вы опоздали на самолет, который разбился с вашими музыкантами…

– Да, в этом самолете разбились пятеро музыкантов, с которыми я работал. Всех помню поименно. Я должен был лететь с ними, но меня пригласили выступить 19 мая в Колонном зале. А 18 мая самолет разбился. Самое интересное – за две недели до этой трагедии из нашего коллектива ушел гитарист, он поменялся с гитаристом Кобзона. Мы хотели взять трубача из утесовского оркестра, но именно
18 мая его сбил насмерть троллейбус. Всех шестерых похоронили на Кузьминском кладбище.

– И это не единственный роковой случай в вашей жизни…

– Однажды после концерта мне надо было ехать в Москву, а Володе Винокуру – в Сочи. Я его уговаривал поехать на шикарном пароходе «Адмирал Нахимов». Мол, погуляешь, отдохнешь, там роскошные бары. Но Володя уперся – лучше я поеду утром на «ракете». В тот день «Адмирал Нахимов» затонул, и пошли слухи, что на нем плыли Винокур и Лещенко, которые тоже погибли. Боженька нас хранит.

Все знают, что Володя чудом выжил после автокатастрофы в Германии, в которой погибли три человека. Немцы собирались ампутировать ему ноги, но он не дался и до сих пор скачет на сцене. Впрочем, я на себе убедился, что резервы человеческого организма безграничны.

Пью структурированную воду

– А что с вами-то случилось?!

– В прошлом году я упал и порвал мышцу на левой руке. Это хуже перелома. Рука болталась, как плеть. В Германии мне сшили сухожилие, но рука не поднималась. Немцы предлагали вытягивать, ломать под наркозом. Я отказался, пошел в Москве к доктору Бубновскому и на его специальных тренажерах привел мышцы руки в норму. Верю в свой организм. Пью только структурированную воду, у меня для этого есть специальный генератор. Вода, как и бензин, бывает разная – 72-я или 95-я. Верю, что вода – живой организм, мы состоим из нее на 80%. Все заговоры, молитвы – это воздействие на воду внутри нас. Организм – самонастраивающаяся вещь. Нужно просто научиться использовать внутренние резервы.

– В этом секрет вашей молодости?

– Иногда с утра себя не узнаешь, но достаточно постоять перед зеркалом, посмотреть на себя с любовью, помедитировать. Все живое убивает негатив. Мой батюшка прожил до 100 лет, потому что никогда не ныл, у него всегда было хорошее настроение. А ведь он прошел революцию, Финскую и Отечественную войны, перестройку, пережил двух жен. Посмотрите на наших ветеранов – какие они крепкие, подтянутые!

– Собираетесь не меньше батюшки прожить?

– Я думаю, надо больше! Сто лет не предел, особенно с учетом новых технологий. Скоро стволовые клетки будут всем доступны, органы будут выращивать, изношенную почку вынимать и новую ставить.

– А как проходит ваш день?

– По-разному. Как правило, мы с Ирочкой ложимся в два часа ночи, встаем в 9.00. Жена готовит завтрак, я люблю, когда на столе две тарелочки, вилочка, кашка, все красиво нарезано. Затем иду в один из трех офисов моего «Музыкального агентства», в моем подчинении 25 штатных сотрудников, включая музыкантов. Некоторые артисты до сих пор держат у меня свои трудовые книжки: Оля Арефьева, Варвара, Катя Лель.

Пальцы нужно беречь

– Каких новых звезд вы открыли в последнее время?

– Продвигаю женскую группу «Федерация» формата r’n’b, русские а-ля Spice Girls. В нее входят Оксана Богословская, Марина Лях (жена Евгения Болдина, бывшего супруга Аллы Пугачевой. – Авт.), всего пять девчонок.

– Кто придумал такое странное название – «Федерация»?

– Женя Болдин и Слава Бейлин, директор Юрия Антонова. Они уже взрослые дядьки, а жены у них молоденькие: Марине Лях 27, а самому Жене – 62. У них есть дочка, разница в возрасте не мешает им любить друг друга.

– У вас наверняка тоже бывают подобные искушения?

– Каждый день! Я ведь все время с молодежью работаю, приходится себя контролировать. Читали рассказ Толстого про отца Сергия, который так возжелал женщину, что отрубил себе палец? Вот так и я порой теряю покой, когда вижу молоденькую студентку. Но пальцы нужно беречь.

02.10.2010

Источник http://obozrevatel.com

Он песней, как ветром, наполнил страну. Страна теперь другая, и ветры, и время… В календаре не только год – век поменялся! Только юный октябрь в календаре, по-прежнему, впереди, и теперь уже не Ленин «такой молодой», а сам Лещенко. Поёт, как жизнь свою живёт, — голосом сердца и без всякой фонограммы.

— В день своего 65-летия Вы пообещали в интервью «АиФ», что будете выходить на сцену и петь, покуда лицо ваше не станет похожим на… сморщенную тыкву. С тех пор полтора года прошло…

— Точно! И я, посматривая в зеркало, пока никакой тыквы не вижу, вроде бы, всё путём! А если всё же и произойдёт что-то подобное – тоже не беда, на радио буду петь!

— Уйдёте с эстрады – осиротеет ведь она! Не нынешняя, российская, а ещё та, советская, живущая, и поныне, в наших сердцах и в переполненных залах на ваших концертах в любой точке мира, где есть люди «родом из СССР».

— Кобзон покинул сцену, потом вернулся… Может быть, я тоже такой реверанс сделаю! Если серьёзно, – всё должно происходить естественным образом – пока звучит голос и позволяет физическая форма, – надо выходить к людям и петь. А как такое соответствие прекратится – лучше сразу бросать, не обесценивая ни себя, ни своего зрителя.

— Ваши песни – волшебный саундтрек моего детства в те самые, пресловутые, годы «застоя». Даже партийная пропаганда исполнялась, как шлягер. Помню «Любовь, Комсомол и Весна» — сегодня с таким хитом можно было бы и «Евровидение» на тряпочки порвать!

— Я бы не сказал, что моё тогдашнее творчество было чересчур пропагандистским и построенным на некоей лобовой патриотике… Конечно, были в репертуаре песни, звучавшие в таком, своеобразном, гражданском ключе – и упомянутая вами «Любовь, Комсомол..», действительно, звучавшая легко и очень молодёжно, и «Юный Октябрь впереди…». Были у меня «За того парня» и «День Победы»…
Дело не в «шлягерной» агитации за существовавший строй; мы искренне пели о том, во что верили. Да и музыка, в целом, не была тогда такой дифференцированной, как сегодня. Несколько теле- и радиостанций на всю многомиллионную страну, одни и те же исполнители и песни в эфире.

— Зато сегодня многие из тех песен будто переживают второе рождение, восстав ремейками из пепла ХХ века?..

— Этому не стоит удивляться, люди хотят слышать те произведения, на которых они выросли.

— Колоссальная энергетика, пронесённая сквозь десятилетия… Почему сегодня не пишут таких песен?

— Мне кажется, вымытыми из нашей жизни оказались профессии композитора, профессия поэта. Сегодня многие исполнители сами пишут для себя песни. И у каждого своё мироощущение, своя история жизни – наверное, их больше занимает что-нибудь личное, нежели общественное. Посмотрите, кто считаются «героями» нынешнего времени: бизнесмены, банкиры, женщины неотягощённого поведения, братва… Всё это, в основном, мы видим и на экранах, вместо, как когда-то, выдающихся конструкторов, изобретателей, космонавтов. Вместо простых труженников, собирающих для страны хлеб и добывающих для неё уголь. Сейчас другие герои, поэтому и песни другие. Коммерция всё захлестнула…

— Лев Валерианович, я каждому своему звёздному собеседнику задаю хоть один вопрос, которого никогда не было в сотнях других его интервью. Вы не станете исключением. Время – давным-давно, место – танковый полк, в котором вы проходили срочную службу… В танке действительно глухо, как… в танке?

— Я, честно говоря, и сам этого так и не успел понять – служил всего полгода. Но мне очень нравилось быть танкистом. Успел попробовать себя и в роли заряжающего, и наводчика, и даже водить пытался эту боевую машину. Никогда не забуду, как мы прошли на танке по дну реки Эльбы. Тогда я не придавал этому особого значения, но сегодня воспринимаю, как серьёзный жизненный этап, не без повода для гордости.

— А вы пели в танке для своего экипажа?

— Ещё как! Меня там и заметили, на полковом смотре художественной самодеятельности, и перевели служить в армейский ансамбль, где я уже остался до самой демобилизации.

— Не знаю, сколько воды утекло с тех пор в Эльбе и прочих реках, но лет прошло –почти сорок! Сегодня вы возглавляете Государственный театр эстрадных представлений, который, однако, имеет и другую вывеску – «Музыкальное Агентство».

— Если вас интересует суть деятельности нашей организации, то это, скорее, агентство. Театра, как такового, с кулисами, рампами и прочими известными атрибутами, у нас нет. Мы занимаемся организацией концертов, праздников, фестивалей, проводим конкурсы артистов эстрады… Устраиваем специальные проекты – например, недавно провели вечера памяти Тихона Хренникова.
Особое место в нашем агентстве уделяется промоутерской деятельности. Вы видели сладкоголосых красавиц, которые выходят петь на сцену вместе со мной? Каждая из них – океан таланта!

— То есть, вы ещё и продюсер?

— Естественно! Между прочим, из моего бэк-вокала вышли на эстрадную дорогу такие певицы, как Варвара и Катя Лель. Марина Хлебникова работала с нами, Алёна Свиридова…

— Выходит, что вы начали выпускать «звёздочек» ещё в «дофабрикантскую» эру!

— Да, только у телевизионной «Фабрики Звёзд» размах гораздо более впечатляющий.

— При этом, многие считают основную массу участников проекта бездарностями…

— Глупости! Умные и толковые ребята, прошедшие самую тщательную и серьёзную селекцию. Если поначалу, в первые сезоны проекта, они ещё сбивались где-то на такой, чисто попсовый, стиль, то теперь уровень вырос очень сильно. Возьмите Юлию Паршуту – прекрасная певица! Марк Тишман, Корнелия – это исполнители, действительно способные вырасти в самых настоящих звёзд.

— Вы не скупитесь на похвалу, причём не только в адрес молодого пополненения эстрадных рядов… Однажды подмосковный губернатор Б. Громов удостоился из ваших уст самых высоких оценок. Причём, поводом к этому, почему-то стал… рост цент на квадратуру недвижимости в городе Чехове.

— Не только в Чехове – практически во всех городах и посёлках Подмосковья цены на жильё растут. Почему я считаю эту тенденцию положительной? А вы задумайтесь, стали бы квартиры стабильно дорожать, если бы на должном уровне не находилась бы и сопутствующая социально-бытовая инфраструктура? Возводятся дворцы спорта, современные концертные залы, строятся библиотеки, — конечно, никто из таких городов никуда не собирается уезжать! Следовательно, растёт интерес всё новых и новых инвесторов. Растёт стоимость недвижимости, но растёт и уровень жизни. И потом, это всё ещё не цена квадратного метра на московской Остоженке, перевалившая уже за 50,000 долларов за квадратный метр!

— Вы производите впечатление человека очень счастливого. Даже недолгого общения с вами достаточно, чтобы понять – всё это не наиграно, просто такой вы и есть! Можете поделиться секретом настоящего счастья от Льва Лещенко?

— Специального рецепта не получится, ведь я уверен – всё дело в моей генетике. Людям с рождения заложен различный темперамент. Я не имею в виду характер – именно темперамент. С совестью можно родиться, или без совести, это уже как заложено в нас нашими предками!
А счастье?.. Это, между прочим, ещё и воспитание, которое я получил. Быть внимательным, быть расположенным… Тем более, что это профессия моя – быть счастливым.

Беседовал Дмитрий Айзин

2008