Лев Лещенко, неофициально

Льву Лещенко — 65. Подумать только… Светил всегда, светил везде. Его улыбка — воплощение стабильности, надежности. Любая, наверное, женщина мечтает о таком муже, мужчина — о таком друге. Положителен — как ни крути: в профиль и анфас. И все же… Почему Лещенко любит выпить? От какого комплекса мечтает избавиться? За что ему стыдно по сей день? Зачем окружает себя красивыми девушками? И почему не общается с первой женой? Об этом и о многом другом — в интервью “МК”.

— Лев Валерьянович, от вас так и веет благополучием. Ведь не обманчивое впечатление?

— Думаю, нет, не обманчивое. Главное, понимаете, найти в душе покой. Это то, к чему я стремился всю жизнь…

— Но у вас есть какие-то проблемы?

— Не знаю. Да нет, даже душевного свойства — никаких особых проблем у меня нет. Разве что баскетбольная команда, которой занимаюсь, “Динамо” Московской области, — очень хочется выиграть еврокубок.

— Это разве проблема? Житейские, имею в виду.

— А проблем житейских, честно говоря, — ну никаких.

— И вам не стыдно?

— Вы знаете, мне не стыдно. Если говорим о благополучии, мне стыдно, может быть, за другое — что не все могут позволить то, что могу позволить себе я. Но в этом смысле я созрел до милосердия: у меня есть фонд благотворительный, ни одно письмо мы не оставляем без внимания. Поэтому мне претит, когда люди кичатся своим богатством: яхты эти, лимузины бесконечные. Это не стиль нашей жизни — мы ведь не в Америке живем, где раз в год каждый может позволить себе заказать лимузин.

— У вас был когда-нибудь творческий кризис? Момент, когда петь вообще не хотелось — просто до отвращения?

— Петь мне никогда не хотелось. (Смеется.) Это я шучу, конечно. Вы знаете, мне не хочется петь, только когда я болею, когда не в порядке связки.

— А жизненный крах?

— Да нет, избавил меня бог. Я никогда не страдал физически, никогда сильно не болел, ничего не ломал. Если не учитывать травму в 10-м классе, когда упал с гимнастических колец и у меня было ущемление шейного позвонка, — где-то месяц не работали руки-ноги.

* * *

— В общем, тишь, гладь да божья благодать. Даже слухи к вам не пристают. Кобзон вон — мафиозо у нас, Магомаев — не признает своих детей, Ротару — с очередным молодым любовником. Про Пугачеву вообще молчу. А вы что же, в отстающих?

— Может, и у меня все это есть, но я об этом не говорю.

— Так, давайте по порядку. Мафиозо — ладно, не признаете дочку — бог вам судья, но молодой любовник? Было бы чересчур.

— Да нет, что касается этого, то ориентацию я никогда не менял. Не в этом дело. Знаете, я считаю, если человек самодостаточный и его все устраивает в творчестве, ему не нужно себя пиарить. Как говорит один мой приятель, тихое преимущество всегда лучше явного. У меня много чего есть, о чем люди даже не догадываются. И в плане моего бизнеса, и в плане взаимоотношений с людьми искусства, людьми бизнеса настоящего, я дружу с самыми крутыми. Но не хочу об этом говорить. Зачем?

— Вы ездите на вечеринки к Абрамовичу?

— Я езжу на корпоративки и покруче.

— Интересно, кто у нас круче Абрамовича?

— Ну, многие. Абрамович крут своими деньгами, допустим. А если говорить об активах настоящих, то есть люди, которые имеют куда большее влияние…

— И которые так же, как и вы, предпочитают свету тень?

— Совершенно верно. И правильно делают.

— Ваш девиз — не высовывайся, можно так сказать?

— Абсолютно. Мне кажется, это вполне нормально. И если был пиар у легенд наших, таких, как Володя Высоцкий, то это был человек-бунтарь, все было естественно: он естественно выпивал где-то, скандалил — не мог по-другому. А у нас это делается специально. Чтобы говорили, заговорили. Мне это претит.

— Неужели никогда не хотелось быть бунтарем? Это ведь так романтично.

— Абсолютно не хочется. Я в другом сублимирую: у меня есть свой характер, свой темперамент — а это врожденное чувство, свое эго.

— И вы не способны на резкий жест, громкую фразу, отчаянный поступок?

— Нет, я могу резко поговорить с человеком. Но это касается или творчества, или бизнеса, где нет компромиссов. А что касается человеческих отношений, то людей принимаю такими, какие они есть, не пытаюсь подмять их под себя. Если вижу, что ситуация выходит за пределы моих нравственных устоев, я просто прекращаю общение. Есть такие люди, в том числе и коллеги, к которым я стараюсь вообще не подходить. Зачем мне душевный свой покой, который я выстраивал всю жизнь, разрушать?

— Во всем ищете компромисс. А компромиссы с совестью вам знакомы?

— Трудный вопрос. Нет идеальных людей в плане нравственности, морали. В мелочах, наверное, можно поступиться какими-то принципами: и солгать, и приврать немножко. Но не в главном.

— Хочу признаться вам, Лев Валерьянович. Сейчас поднимался по эскалатору, вспомнил момент из детства, когда вытащил у отца деньги. И мне стыдно стало. У вас есть похожие воспоминания?

— Конечно, есть. Много… То, что касается метро, допустим, раньше, молодыми ребятами, мы сшибали все время эти копейки: дядь, дай пять копеек, — из области попрошайничества. Или: я в Сокольниках жил, там была спецшкола, и мы с приятелем глухонемых из себя разыгрывали, нас везде бесплатно пропускали…

— Это милые детские шалости.

— А если говорить о серьезных вещах… Но это была система наша дурацкая, которая не давала человеку личностно развиваться. Я был старостой курса в ГИТИСе, с нами училась девочка. Она была способная очень артистка и певица, но жила своей жизнью, не жизнью коллектива: ну опаздывала постоянно, красилась. И девчонки наши собрались как-то, говорят: Лева, мы не можем с ней общаться, ее надо отчислять из института. И я, будучи уже взрослым человеком, пошел с этим к ректору. У нас состоялся разговор, и он, партийный человек, мудрый очень дядька, сказал: у каждого из вас своя жизнь, у нее тоже будет своя, поэтому я категорически возражаю. И не подписал. Я думал впоследствии: как я мог вообще! Ведь мог испортить судьбу человеку. Случилось иначе, и слава богу. Но этот мой поступок до сих пор меня немножко гнетет.

* * *

— “Лева такой добрый и покладистый, что, если бы был женщиной, все время ходил бы беременным”. Это о вас Дербенев говорил…

— Ну в принципе — да, были какие-то бесконечные просьбы…

— Разве можно быть добрым в шоу-бизнесе?

— Знаете, раньше система работала — мы не могли ничего сделать. А сейчас, когда я достиг положения, само имя работает на меня. Мне уже никто не может ни перейти дорогу, ни обидеть.

— А обмануть вас легко?

— У меня достаточно хорошая интуиция. Я же говорю, что просчитываю ситуацию заранее, никогда не буду общаться с человеком — не моим человеком: будь то мужчина или женщина.

— Для бизнеса качество очень важное.

— В бизнесе, кстати, меня обманывали. Был человек, которому мы доверяли, давали деньги без конца. И он растратил очень большую сумму — за наш счет расплачивался с какими-то своими долгами. Пришлось судиться…

— Сейчас у вас крупный бизнес?

— Трудно сказать. Понимаете, я партнер со своим племянником. Занимаемся деревообработкой, у нас достаточно крупная компания, но пока, честно говоря, мы не получаем особых прибылей — стараемся расширить производство, купили несколько автоматических линий. Пока держимся на плаву, так скажем.

— Вы богатый человек?

— Все относительно. Относительно нашей страны — конечно, богатый.

— Квартира у вас какая, сколько комнат?

— Квартира у меня трехкомнатная — скромная по понятиям сегодняшним. Но живу я в хорошем доме, в доме Управделами Президента, на улице Зелинского — в свое время Пал Палыч Бородин помог мне обменять квартиру. А вот дача у меня действительно большая, у меня очень хороший дом в Болшеве.

— Сколько метров, 400?

— Метров 750.

— Машина какая у вас? Или лучше: сколько их?

— У меня одна машина. И у жены одна. Машина у меня “Мерседес”. Даже не 500-й, а 350-й.

— Что в вашем понимании комфорт? Можете нарисовать картинку? Вы — на диване в домашних тапочках или на берегу океана, ветер обдувает лицо?

— Комфорт — это когда не звонит телефон. Когда я сижу дома, у себя на даче. И смотрю хороший баскетбол. У меня все игры “Динамо” записаны, и, когда есть свободное время, я сажусь и кайфую. Делаю “стоп”, разбираю комбинации.

— А жена для полного комфорта где должна быть: рядом в кресле или на другом конце света?

— Хорошо, когда собака рядом, ну и жена где-то поблизости… Жена в это время с книжкой сидит, она читает много. Вообще, дом должен быть наполнен… Ну сейчас уже о детском смехе речь не идет — но какой-то жизнью. А если говорить об океане, то скорее всего это даже не заграница, а Сочи. Сочи я очень люблю, часто там бываю. И несмотря на то, что человек я публичный, мне интересно сходить там в самую простую кафешку, сесть на природе, выпить молодого вина, пожарить шашлычок. И это настоящая медитация — ну ничего, никаких мыслей. Пожалуй, вот это — самое комфортное состояние.

* * *

— Вы всегда говорили, что не ловелас. Это из разряда: скромность украшает мужчину?

— Вы знаете, как известно, у меня есть ученики. Но ученики-мужчины добились гораздо меньшего, чем ученицы. Допустим, Шестак — народная артистка, Хлебникова Марина, Катя Лель. В моем коллективе работала Варвара…

— Это вы к чему?

— Знаете, я очень люблю молодежь. Я не вампирирую, но девушки создают ощущение какой-то свежести, молодости, настроения. Кто-то ведь должен будоражить воображение. У Пушкина есть фраза: “Ты рождена воспламенять воображение поэта”. Я хоть не поэт, но…

— А студентки вам строили глазки?

— Но я клянусь вам, ни с одной студенткой у меня не было никаких интимных отношений. Просто мне нравится, когда рядом со мной красивые люди, понимаете?

— Мне кажется, вам бы пошло, если бы рядом была длинноногая блондинка модельной наружности.

— Во-первых, я блондинок не люблю. Если б и была, то какая-нибудь восточная красавица.

— Японка?

— Нет, скорее всего арабка, сирийка. В этом есть, знаете, какое-то таинство: они в парандже ходят, и думаешь: черт возьми, что же там? У Куприна же есть потрясающий рассказ “Суламифь”: он добивался женщины, наконец добился ее. И в первую брачную ночь, когда она открыла лицо, он увидел дряхлую старуху…

— Но мне кажется, многие студентки в вас влюблялись. Вы реально молодой мужчина…

— Был когда-то…

— Не наговаривайте на себя. Не думали, что обижаете девушек, не обращая на них внимания?

— Но внимание — ведь не обязательно постель. Можно преподнести словесно: цветы, подарки. Но здесь сразу надо дать понять, что есть определенные рамки, пределы отношений.

— Лев Валерьянович, вот везде у вас какие-то рамки, пределы. Не хочется вырваться за эти пределы?

— Ну, я вырвался один раз — ушел от жены. Приехал на курорт, в Сочи — в любимый город, встретил там свою вторую супругу. Просто один раз не пришел домой. И пропал…

— Первая жена, как думаете, не таит на вас обиду?

— Таит, конечно. У нее, я думаю, комплекс этот на всю жизнь. Я пытался найти с ней какой-то контакт, наладить отношения: и в плане творчества, и материально помочь. Но она, к сожалению, человек жестких принципов, очень консервативна.

— Она сейчас в Москве живет, чем занимается?

— Думаю, что ничем. Она была певицей, очень неплохой, работала в Москонцерте. А сейчас, наверное, на пенсии.

— Скажите, какое самое главное достоинство вашей нынешней жены Ирины?

— Она верный и преданный человек. Очень талантливый: что бы ни делала — все получается. Ландшафтным дизайном сейчас занялась, у нее там сорок с лишним видов растений — знает, как посадить каждый кустик. Знает, как приготовить, знает, как шить. Вплоть до того, что, когда была перестройка и в магазинах ничего не было, сама мне смокинг сшила.

— Замечательно. Но что должно произойти, чтобы вы снова не пришли домой, вышли из своих рамок-пределов?

— Да ничего. Если уж случится, переночую и вернусь домой… Да нет, на самом деле для меня это неприемлемо. Знаете, седина в бороду, бес в ребро — сейчас это очень распространено. Но некоторым хватает мудрости иметь любовницу, допустим, и жить в семье, семья — это свято. А некоторые идут на крайний шаг, и потом это кончается инфарктом, одиночеством или полным крахом. Или желанием вернуться, когда тебя уже никто не ждет.

— То, что вы сейчас сказали, — по Фрейду?

— Я не читал Фрейда, клянусь.

— Но почему супругу не знакомите с общественностью? Нелли Кобзон мы знаем, жену Винокура — тоже…

— Не знаю, это свойство характера, наверное. И еще, может быть, национальная особенность.

— Имеете в виду, евреи своих жен вытаскивают?

— Ну, для них мама и жена — это все… Но Ира и сама скромная, я ее тащу везде, на все светские вечеринки — просто человек другого темперамента. Кому надо, ее и так все знают. У меня случай был: я пришел на рынок, Ира меня послала за раками, сказала: подойдешь к женщине, ее зовут Вера, она тебе даст хороших раков. Пришел на рынок, там стояли женщины-продавщицы, спрашиваю: где мне найти Веру? Тогда они повернулись и дружно хором закричали: “Вера, иди сюда, Ирин муж пришел”.

* * *

— Лев Валерьянович, вы здоровый образ жизни ведете?

— Вот вчера нарушал сильно. Была корпоративная вечеринка, вернулся домой очень поздно. Сейчас поеду на дачу, буду плавать, — есть у меня там небольшой резервуар, буду заниматься зарядкой, гимнастикой. Я все-таки стараюсь вести нормальный образ жизни. Если выпиваю, то потом два-три дня обязательно режимлю. Сегодня утром съел только арбуз, и все. Теперь буду пить чай с молоком. Сегодня, а может быть, и завтра.

— В одной анкете вы написали, что любимый напиток у вас водка.

— Да. Я пью водку с э-э-э… разбавленную…

— Уж испугался, скажете: с первого класса.

— Нет… С первого класса, вы сказали? С третьего. Первый раз, точно помню, это было в третьем классе. В Сокольниках собрались, нас было человек девять ребят, купили четвертинку, зашли за железнодорожный вагон и из горла сделали по глотку. Все были в умат, конечно. Потом еще и закурили — курю я тоже с третьего класса, но вот бросил лет 12 назад. Вообще, я безумно люблю пиво, безумно люблю воблу. Люблю выпивать, выкурить сигару.

— А пьяным часто бываете?

— Нет, я не напиваюсь, я себя контролирую. Ну бываю, конечно, пьяненький.

— Очень было бы интересно посмотреть. Кто-то становится агрессивным, кто-то угрюмым, кто-то засыпает сразу. Какой вы?

— Веселый, энергичный, остроумный. Раскованный, альтруистичный — могу деньги раздать. Я всегда веду столы, выступаю в качестве тамады. Это, может быть, даже в какой-то степени допинг для меня. Потому что в жизни я более спокойный, сдержанный человек. А здесь — подкорка вырывается немножко. Кстати, многие вещи я придумывал так: сажусь за стол, допустим, пишу себе сценарий какой-то. И чтобы немножко комплекс этот уничтожить — я чуть-чуть выпиваю. Для меня это благо, я раскрепощаюсь: могу обнять, поцеловать. Потанцевать с женщиной, сказать комплимент своей какой-нибудь подруге.

— Хотели бы быть таким всегда?

— Может, и хотел бы, но это невозможно. Во-первых, для меня это не естественно. А потом, так нельзя жить: в постоянном заводе, на таком градусе эмоций. Я думаю, нужно все-таки аккумулировать энергию, иногда быть сосредоточенным, нужно иногда сесть, подумать, задуматься.

— Значит, вы собой полностью довольны?

— Знаете, счастлив тот человек, который избавился от комплексов в своей жизни. Наша жизнь, жизнь старшего поколения, — это бесконечное количество комплексов. Это безденежье, это недоедание, это понукание. Но нет человека, я думаю, у которого не было бы комплексов. Нет комплексов — это шизофрения.

— А от какого вам бы хотелось избавиться?

— Я думаю, как это ни парадоксально, — это выступления на большой аудитории. Когда я не как артист, а как человек. Потому что как артист я играю роль, и я не комплексую. А когда, допустим, представляю личность, которая выходит и произносит какие-то слова в защиту, скажем, проведения московской Олимпиады, вот в этом случае я теряюсь, какой-то зажим происходит. По этой же причине отказываюсь участвовать в каких-то программах, где идет полемика острая. Нет, у меня есть свое представление о политике, о жизни; свое мнение, которое я могу отстоять. Но публично…

— Может, оно вам и не надо?

— Может, и не надо. Меня никогда не прельщало быть трибуном, скажем. Скорее всего я мог бы стать проповедником, а не оратором. Знаете, мне даже предлагали мои друзья-олигархи: хочешь, вложим в тебя деньги, будешь проповедником? Проповедником добра, милосердия, здорового образа жизни. Думаю, я мог бы им стать. Может, еще стану.

Дмитрий Мельман

«Московский Комсомолец»

30.01.2007

Герой девичьих снов восьмидесятых певец Лев Лещенко, несмотря на свой возраст, держит себя в отличной форме и ведет активный образ жизни.

Артист, в отличие от многих своих сверстников, и в 67 занимается спортом, соблюдает диету и все так же, как и в юности, совершает подвиги в постели.

По словам певца, жизнь не может быть полноценной без хорошего секса.

— А как же без секса? — удивился артист. — Обязательно! Это дает человеку определенное настроение и радость полноценной жизни. Плюс для здоровья это необходимо. У меня с сексом все в порядке, я очень счастлив.

— Есть ли у вас секрет, как держаться в тонусе, несмотря на годы?

— Да никакого особенного рецепта нет, просто нужно держать себя в форме. По утрам я, например, хожу в тренажерный зал, качаюсь, люблю провести время в бассейне. И еще — надо меньше есть и чаще смотреть на себя в зеркало: нравится тебе твое отражение или нет…

СПОРТ

С недавних пор Лев Валерьянович подался в большой спорт. Причем большой в буквальном смысле слова. Любимого артиста избрали почетным президентом баскетбольного клуба «Триумф». И Лещенко со всей серьезностью подошел к своей новой должности. Певца часто можно увидеть на трибуне люберецкого Дворца спорта во время матча, да что там на трибуне: сотрудники клуба поговаривают, что Лев Валерьянович после баскетбольных побоищ частенько задерживается в зале.

— Я люблю побросать в кольцо штрафные после игр, — признался Лещенко. — Сделать пару пробежек по арене, когда зрителей на трибунах уже нет. У меня и на даче есть корзина баскетбольная. Я ведь в свое время играл за детскую, юношескую и молодежную команду «Динамо». У меня, кстати, первый разряд по баскетболу. Если переводить на современный язык, то я кандидат в мастера спорта.

— Почему же выбрали сцену и модный костюм, а не арену и форму?

— Музыка более долговечна, — объяснил артист. — А в баскетбол можно играть от силы лет до тридцати пяти. Да и петь мне с детства хотелось. Это ведь так интересно — извлекать звук из голосовых связок. Можно сказать, что вокал — это моя первая любовь. Окончательно со спортом я завязал где-то в десятом классе. Просто однажды понял, что есть предел моих спортивных достижений.

— Я знаю, ваша жена Ирина прекрасно готовит. Удается избежать соблазна наесться до отвала какой-нибудь вкуснятины?

— Иногда удается, иногда нет. Смотря, какое настроение и какой день недели. Если это начало рабочей недели, стараешься как-то сдерживать аппетит, не налегать на вкусности. В выходные же можно позволить себе что-то лишнее, если нет концертов, конечно. Из блюд, которые готовит Ирина, обожаю хорошо промаринованное мясо, поджаренное на гриле или просто на огне, обязательно с обильным количеством зелени. И все это, конечно, с бутылочкой хорошего вина.

ЖИЗНЬ

С супругой Ириной артист познакомился, как сам говорит, совершенно тривиально. Произошло это более тридцати лет назад в Сочи. Ирина приехала на каникулы из Будапешта, где училась в университете, и даже не ожидала, что именно в этом городе встретит свою вторую половину. И где? В лифте…

— Мы встретились в лифте и как-то сразу приглянулись друг другу, но познакомиться не решились, — делится впечатлениями Лев Валерьянович. — Это случилось вечером, когда мой приятель пригласил на ужин двух девушек. Одной из них и была моя Ирина. Это была любовь с первого взгляда!

— Лев Валерьянович, для любимой совершали сумасшедшие поступки?

— Ну, ничего сверхъестественного я не делал, — вспоминает артист. — Разве что пел на отдыхе для нее. Мы как-то раз отдыхали в молодежном лагере «Спутник». Там была большая эстакада с отличной акустикой. Вот под этой эстакадой я и распевал Ирине песни. Но это было еще до женитьбы…

— А после свадьбы вы сохранили привычку удивлять любимую?

— Конечно! Я иногда делаю Ирине неожиданные подарки. Например, не так давно на годовщину свадьбы подарил жене яхту и назвал ее «Ирчи». Так жену звали друзья в Будапеште. Приезжали мы в яхт-клуб якобы взять лодку напрокат и покататься, и Ирина тут же заметила свой подарок: «Смотри! Лодка с моим именем». Я не стал ее томить и тут же рассказал жене, что отныне эта лодка — ее собственность.

— Как вам удается сохранять свежесть чувств и не ссориться? Все-таки так много лет вместе прожили.

— Думаю, надо всегда думать о последствиях и не обижать сильно друг друга. Быть интеллигентными, уметь идти на компромиссы.

— Неужели ни разу вы не били посуду?

— В молодости, когда было больше темперамента, такое случалось. Сейчас же, если ругаемся, то просто расходимся по разным углам, обдумываем ситуацию, а потом через полчаса-час идем друг к другу и миримся.

ДЕТИ

Самой большой трагедией в жизни артист считает то, что судьба не подарила ему детей.

— Это такая щекотливая тема, которой я стараюсь не касаться, — признался Лещенко. — Очень тяжело об этом говорить. Впрочем, я не лишен общества детей, — сразу добавил артист. — У меня много племянников, многие мои студенты уже обзавелись малышами, к тому же я трижды крестный отец.

— Никогда не возникало желания усыновить ребенка?

— Нет! Вы знаете, это большая ответственность. Это нужно очень сильно любить человека, быть к нему привязанным. А я не уверен, что смогу быть таким альтруистом и отдаваться целиком и полностью ребенку, а это нужно будет делать именно так.

— Кто-то из ваших крестников пошел по вашим стопам?

— Нет, они все в бизнесе. Один в Испании университет заканчивает, другой — в Москве, девочка живет на Украине.

— Вы суеверный человек?

— Нет! Я верю в судьбу и думаю, что все предначертано в нашей жизни, распределено и расписано…

17.06.2009
По материалам: life.ru

Льва Лещенко знают все. В прошлом году Лев Валерьянович отметил сорокалетие творческой деятельности и стал лауреатом Национальной музыкальной премии «Овация». Не так давно в ГЦКЗ «Россия» он отметил свой очередной день рождения. Артист не только дает концерты, записывает новые песни, но и преподает в вузе. И сегодня мы поговорим со Львом Лещенко не только о творческих достижениях и планах…
Ностальгия по семидесятым

– Лев Валерьянович, если вспомнить самое начало вашей творческой карьеры, оно было не таким уж простым. В ГИТИС вы поступили не с первой попытки?
– Если быть точным, – с четвертой. Хотя петь я начал давно – во втором классе средней школы. Тогда мы жили в Сокольниках. Мой дед любил играть на скрипке и неплохо пел. Часто вместе с ним мы исполняли вокальные дуэты – это были мои первые музыкальные университеты. Давал я «концерты» и в воинской части, где служил мой отец. Меня ставили на сундук и просили спеть.
– Что вы исполняли чаще всего?
– Гимн Советского Союза, который я заучил, слыша его по радио.
– Ваше музыкальное образование было не только домашним?
– С третьего класса я начал ходить в известный по тем временам Детский хор Сокольнического дома пионеров – с ним я впервые выступал на радио, а еще я занимался в кружке духовой музыки, играл на альте. После школы пробовал поступить в ГИТИС, но голос мой тогда был еще сыроватым, и мне предложили годик подождать. Чтобы не терять время, решил поработать в бутафорском цехе Большого театра. А в ГИТИС все-таки поступил, но уже после службы в армии.
– После ГИТИСа вы дебютировали в Театре оперетты, потом работали на эстраде, и в вашем репертуаре всегда было много патриотических песен.
– Немалую роль в выборе направления моего творчества, которое можно назвать подчеркнуто-патриотическим, сыграла и моя семья – отец был офицером Советской Армии, и школа. Волею судьбы мне довелось учиться в школе имени Зои Космодемьянской, где когда-то училась она сама, и оттого патриотическому воспитанию уделялось особое внимание.
– Лев Валерьянович, чем вы объясняете интерес к шлягерам 70-80-х годов? Причем, популярны они не только у людей среднего поколения, но и у молодежи.
– Ну, во-первых, в те годы работали просто замечательные композиторы. Такие, как Юрий Антонов, Вячеслав Добрынин, Максим Дунаевский, Давид Тухманов. То, что было написано ими в те годы, сейчас стало своего рода классикой, которая не выходит из моды, поскольку относится к разряду вечных ценностей. Сейчас же у поколения 40-летних своих певцов почти нет, можно с трудом назвать два – три имени.
Во-вторых, попытка вернуться к песням 70-80-х, – это ностальгия по тому времени, в котором было очень много хорошего. У людей было что-то общее, то, что объединяло, делало всех одной большой семьей.
В-третьих, я рад, что сейчас начинают возвращаться к теме патриотизма. Становится все больше тех, для кого это слово приобретает глубокий смысл. Сейчас 30-40-летние воспитывают своих детей на песнях своей юности, которая пришлась на 70-80-е. Вместе с песнями тех лет постепенно, как жанр, возвращается патриотическая песня. Почему? Наверное, потому, что в ней появилась потребность.
– Лев Валерианович, какие песни появляются в вашем репертуаре?
– Сейчас я заканчиваю работу над новым альбомом, авторами которого стали композитор Александр Морозов и поэт Анатолий Поперечный. С ними я работаю уже давно – Анатолий Поперечный автор стихов популярной «Соловьиной рощи» – но в альбоме будут совершенно новые песни. Одна из них – «Чары» – уже звучала. Достаточно плодотворным стало наше сотрудничество с композитором Олегом Сорокиным – его песня «Рандеву» была представлена на «Песне года», другую песню, «Ни к чему», мы исполнили с Ладой Дэнс.
– Многие вспоминают ваш дуэт с Алсу.
– Алсу – молодая, но очень талантливая певица, наша надежда. Я абсолютно уверен в ее творческом росте и колоссальных возможностях. Мы спели «Эхо любви» Евгения Птичкина.
– Были другие предложения от молодых исполнителей?
– Группа «Динамит» предложила вместе записать мою старую песню «Не плачь, девчонка!». Кроме того, существует Государственный театр эстрадных представлений «Музыкальное агентство» под руководством Льва Лещенко, который сотрудничает с разными исполнителями. О директоре нашего театра Евгении Розенгаузе говорят, что он замечательный человек, и если бы на «Аллее звезд» у ГЦКЗ «Россия» устанавливали звезды тем, кто стоит рядом с артистами и помогает им невидимой зрителям работой, его звезда была бы там обязательно.

Экономист из соловьиной рощи

– Сейчас многие руководители творческих коллективов жалуются на материальные трудности. Невольно вспоминается старая шутка: «Тяжела и неказиста жизнь народного артиста!» Вас тоже замучили финансовые проблемы?
– Мы не жалуемся, мы трудимся и зарабатываем деньги. Несмотря на то, что коллектив у нас немаленький – 29 человек, полностью обеспечиваем себя сами. Больше того, пытаемся передавать собственный опыт, учим других организовывать дело так, чтобы получать от работы не только удовольствие, но и прибыль. Я преподаю в Московском государственном университете культуры на факультете «Управление программами шоу-бизнеса». Там же преподает и Евгений Розенгауз. Было бы удивительно, если бы два преподавателя вуза не смогли бы добиться успеха в организации собственного дела.
– Если бы вы все-таки не стали певцом, кем бы вы хотели себя видеть?
– Педагогом. Я не раз слышал от разных людей, что умею доходчиво объяснять и интересно рассказывать.
– И что бы вы преподавали?
– Возможно, актерское мастерство.
– Чем любите заниматься в свободное от работы время? Со спортом дружите?
– Люблю плавание, в юности был неплохим ватерполистом. Однажды во время тренировки стоял на воротах, и тренер не сумел забить мне ни одного гола. Люблю спортивный велосипед, горные лыжи, занимаюсь ими уже давно, задолго до того, как они вошли в моду. Занятие спортом должно приносить радость, ощущение комфорта и особенно не напрягать, тогда оно идет на пользу.

От кабачков до роз

– Отдыхать предпочитаете в Москве или «загородных резиденциях»?
– У нас с женой Ириной трехкомнатная квартира на площади Гагарина, еще есть дача в Куркине и дом в Крекшине. Первым там поселился Володя Винокур, а потом туда потянулись и другие артисты. У меня трехэтажный дом шведского типа, и большую часть времени я провожу именно там.
– А как у вас с работой по дому? Сможете гвоздь забить?
– Как любой нормальный мужчина, прекрасно справляюсь и с дрелью и с шурупами. Зимой на даче с удовольствием чищу снег, летом могу грядку вскопать.
– Что же растет у вас на грядках?
– Всего у нас на участке с женой 48 видов фруктов, овощей и цветов. Есть все – от кабачков до роз.
– Все это, конечно, консервируете и едите всю зиму?
– Я лично предпочитаю мясо, в крайнем случае – рыбу.
– А готовить сами умеете?
– Только яичницу. Готовит у меня жена, она замечательная кулинарка, с ее деликатесами не сравнится ни один ресторан. А я еще с удовольствием жарю шашлык, правда, режет его и маринует тоже жена. Я же делаю истинно мужскую работу – слежу за огнем. Хотя, если заговорюсь с кем-то в этот момент, шашлык может и пригореть.
– Оформлением интерьера дома тоже занималась жена?
– Мы вместе. Обсуждали все, вплоть до деталей. Нам очень хотелось, чтобы дом был теплым и уютным.
– Что для вас дом?
– Дом – это своего рода островок безопасности.
– У вас часто бывают гости?
– Бывают, но это самые близкие.
– Чем занимается ваша жена Ирина помимо домашних дел?
– В этом году мы с ней отметим серебряную свадьбу – 25-летие семейной жизни. В свое время Ирина закончила МГУ и даже успела два года проучиться в аспирантуре, но поскольку в первые годы нашей семейной жизни она была вынуждена мотаться со мной по всем моим гастролям, с карьерой экономиста пришлось расстаться. И хотя она с 1980 года числится помощником главного режиссера «Музыкального агентства» Льва Лещенко, главный ее талант в том, что она умеет создавать идеальные условия для быта. А еще она великолепно шьет, создает новые модели одежды, я ее постоянно подбиваю на то, чтобы она создала свое модельное агентство, но она все отнекивается.
– Ваши костюмы и на сцене, и в жизни всегда отличаются элегантностью. Вы сами покупаете одежду? Какой стиль вы предпочитаете? Какие цвета?
– Люблю цвет неба и все оттенки зеленого. Если говорить о стиле – это элегантная классика. Покупки делать люблю, но когда отправляюсь по магазинам, чаще покупаю подарки друзьям и близким. Подарок, по-моему, должен быть необязательно к какой-то дате, главное, он должен быть сделан от души, как и все в этой жизни.

Лариса Суетенк0

23.10.2003

Источник: газета «Московский ряд»

Народный артист рассказал нам, как проведет Новогоднюю ночь, чему его не может научить жена, с которой он прожил 33 года и какие советы он дает другим мужчинам.

— Корпоративы на Новый год уже расписаны?
— Я никогда не работаю на Новый год!
— Значит, уже сложились традиции, как празднуете… Кстати, супруге помогаете готовить оливье?
— Она сейчас рядом со мной, поэтому если начну врать, что умею готовить, то Ирина будет долго надо мной смеяться. Мы справляем его обычно в компании и там уже все готово. И оливье, и холодец, и сельдь под шубой, и шашлыки… Посидим немного в доме, это у одного из моих очень хороших друзей, потом выходим во двор, где елка и не одна. Не признаю искусственных! И там у нас начинается зимняя сказка, с баяном, песнопениями, тостами, байками и анекдотами. Потом мы еще и на горку идем — на санках кататься и там, наверху, нас тоже ждет поляна.
— Вам супруга заранее шепчет, что хочет получить под елку?
— Да нет у нас такого, что подарки дарим к какому-то определенному событию. Это происходит от случая к случаю. Вот увидели что-то интересное, тогда и купили. А так, ну что можно подарить взрослой женщине, с которой прожил 33 года? Только свою любовь и внимание.
— Кстати, за столько прожитых совместно лет, наверняка, переняли какие-то черты характера друг у друга?
— Лично я, пытаюсь. Но не слишком успешно. У Ирочки есть замечательная черта — собранность. Она у меня вообще такая организованная, сосредоточенная. Она очень много читает… А я люблю все разбрасывать, ну не выходит у меня по полочкам те же вещи, книги разложить. Каюсь, есть у меня момент неорганизованности, который Ира все эти годы и пытается подкорректировать.
— А как супруга реагирует на ваши недвусмысленные высказывания, например, «правильно делают те мужчины, которые изменяют молча, чтобы сохранить спокойствие в семье»?
— Да ну это я советы давал! Но отнюдь не мой личный опыт. Но я действительно считаю, что нельзя обнародовать свои измены, зачем же травмировать близкого человека. Но это не как пример для подражания, просто на своем жизненном пути я видел слишком много ссор и разводов из-за излишней болтливости. Так что лучше молчать! А еще лучше не загуливать!
— Что же в критических ситуациях спасает ваш брак с Ириной?
— Терпимость, корректность. Главное — не опускаться до фразы «пошел ты, да нет, пошел ты» и хлопанья дверью. Может, Ире и не так интересен баскетбол как мне, но она принимает мою страсть. И не лезет с расспросами, если мне не хочется что-то говорить. Я ей тоже стараюсь давать возможность личной жизни, вникаю в ее интересы…
— И это говорите вы — сын военного? А где же командный голос, властная рука?
— Тихое преимущество всегда лучше явного (смеется). Пусть привыкли, что я говорю спокойно, зато когда крикну, то такая дрожь начинается. А от отца-офицера, видимо, не перенял я дисциплину. Он же у меня до 100 лет дожил, и все у него каждый день было по расписанию: утренняя прогулка, физические упражнения, завтрак, чтение, потом опять прогулка и по часам спланированно. А у меня как? Вот на самолет могу опоздать, еще вещи не все собраны, жена меня торопит, а я с вами общаюсь. Одним словом — творческий человек! А может не до конца вкусил армейской жизни? Я же только полгода в танковой части прослужил, а потом меня в ансамбль песни и пляски перевели. И с дедовщиной толком не сталкивался. На курсе молодого бойца мы же были все одинаковые, а потом, когда с дедами сошлись, те на меня пытались наезжать, но я парень — спортивный — все отмел. Так что маршировал на плацу без синяков.
— Знаю, что из новогодних шоу вас, кроме «Огонька» и «Песни года», можно будет увидеть и в «Камеди Клаб». Вас не смущают шутки резидентов, ведь Людмила Гурченко на них даже в суд собралась подавать, что ее возраст обсмеяли?
— Да я сам над своим возрастом шучу! А когда записывалась программа, то я там и песню спел, и еще пару смешных историй рассказал. Мне потом ребята мне sms-ку прислали с благодарностью. Недавно на бенефисе у Павла Воли был… А если теряется чувство критики, так это уже нарушение психики.
— Шутки шутками, а сбавить темп не думаете?
— Ага, вот сижу дома, на даче в Подмосковье и не терпится мне уже поехать по делам. Только из Мурманска, до этого был в Питере, теперь гастроли в Украине. Нет, уходить на пенсию я не буду! А толку? Алла Борисовна попрощалась, а сейчас работает. Это же абсурд! На мой взгляд, художник может попрощаться, только умерев на сцене.
«ВАШИ ЗВЕЗДЫ — ДОРОГОВАТЫ»
Сегодня стартует второй этап Международного фестиваля «Мелодии друзей», организованный Львом Лещенко, который посвятил его 65-летию победы в Великой Отечественной войне, что будем праздновать в наступающем году. На этот раз выступления с участием Льва Лещенко, Лаймы Вайкуле, ансамбля «Сябры», Ираклия Парцхилавы, Николая Гнатюка, Иона Соручану и ведущей — Ольги Сумской пройдут в Хмельницком (12 декабря), Житомире (13 декабря), Луцке (14 декабря), Черновцах (16 декабря) и Виннице (17 декабря). Для ветеранов эти концерты бесплатные.
«Ничего, я наверстаю, — заверил Лещенко, в смысле что деньги — это не главное. — Сейчас все оживает, я чувствую. И даже не только на эстраде, но и в спорте. У меня же баскетбольная команда «Триумф», которая играет в «Суперлиге». Кстати, хотел украинских звезд пригласить, но у них работы хватает и вообще они очень дорогие. А фестиваль малобюджетный — не потянул. А тот же Олег Газманов работал с нами весной — бесплатно».
Арина Шевченко

СЕГОДНЯ.ua

Песня «День Победы» — это символ великого праздника. Каждый год она завершает торжественные концерты. Но, оказывается, судьба ее была…

— Сколько раз вы спели песню «День Победы»? Не устали ее исполнять?

— Не так уж и много, я вам скажу честно. Меня очень часто просят спеть ее на обычных концертах, я никогда не пою. Даже в своих юбилейных — ни в одном я ее не пел. Хотя это битая карта, как говорится, всегда зал встает и прочее. Всегда, когда меня просят, я говорю: я эту песню пою только в День Победы, в крайнем случае 23 февраля, в День защитника Отечества. Поэтому можно посчитать, сколько раз я ее спел за все эти годы. Может быть, раз 100. Но не много. Это не «Соловьиная роща», которую я спел тысячи две раз.

— Почему запрещали песню? Как удалось ее отстоять?

— Такого откровенно запрета не было. Было негласное распоряжение. Дело в том, что против этой песни возникли композиторы, Союз композиторов, была такая организация. И они пожаловались бывшему председателю комитета Лапину Сергею Георгиевичу, что песня якобы слишком легковесна и по мелодике, и по словам. И плюс ко всему у нее была, на мой взгляд, неудачная премьера на «Огоньке», эту песню пел очень хороший исполнитель, Леня Сметанников, но он как-то не нашел настоящую интонацию доверительности какой-то, эмоций, спроецированных на то время.

Вот прыгун прыгает на 2 сантиметра выше – он уже чемпион мира, а этот – ничего. Понимаете? Я не сравниваю себя с ним. Может быть, просто обрамление было не очень хорошее в контексте общего «Огонька». Не было прочувствовано это. А я эту песню пел на радио, и когда после «Огонька» возник вопрос, как дальше жить этой песне, Союз композиторов сказал: песня легковесная, фокстротик какой-то, плюс к этому слова достаточно простые, мол, такими средствами о Великой Победе нельзя…

В результате кончилось тем, что ее положили на полку. И май, июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь – полгода ее не давали в эфир. И случилось так, что на Дне милиции – 10 ноября я попросил худсовет милиции, который был заказчиком этого концерта, спеть эту песню. Им всем очень понравилось, говорят: да пой, это наша проблема. Хотя редактура, конечно, была против категорически, говорили о том, что нас снимут, уволят и прочее. В конце концов, она вышла в эфир и имела бешеный успех.

Потом, может быть, это произошло из-за того, что «Огонек» — это все-таки такая форма телевизионная, когда нет зрителей, нет эмоций настоящих, и здесь, я думаю, они прогадали. А здесь полный зал народа, праздничная атмосфера, ее приняли на бис, и кричали, и плакали… Это был настоящий триумф песни, я не говорю о своем исполнении. Именно триумф песни.

После чего стало сыпаться огромное количество писем с просьбой исполнить ее, и в результате она вышла победителем «Песни года» 75-го года.

Этой песне 33 года. Она была написана к 30-летию Победы композитором Тухмановым. Текст создан поэтом-фронтовиком Владимиром Харитоновым. Он после войны окончил Литературный институт. Это был профессиональный поэт, но прошел всю войну, и кому, как не ему нужно было сформулировать точный образ этого произведения. И он выбрал доверительные интонации, которые до сих пор работают. Это великое произведение, конечно.

— Правда ли, что за выход в эфир этой песни в первый раз вам грозило страшное наказание?

— Нет, никаких наказаний не было. Наоборот, после того как это было спето и все поняли, что это абсурд — такое отношение к этой песне, и ее стали везде давать, петь ее стали другие исполнители. Но я просто утвердил ее за собой, поскольку настоящий большой эфир был, конечно, у меня, и я пел ее по радио до этого, и в концертах. В общем, я был ее основным исполнителем. Предполагали, что будут санкции, но победителей не судят.
— Какие песни про войну вы любите петь, кроме песни «День Победы»?

— Это все зависит от события, в котором ты принимаешь участие. Например, я вчера пел на Дне радио. Мне было интересно поздравить людей песней «За того парня». Потому что это в преддверии праздника было и, во-вторых, я был солистом радио и телевидения, когда в Сопот поехал в 72-м году и получил первую премию за эту песню. Такая как бы связь поколений. И действие, драматургия праздника позволяют.

Я очень люблю песни новые, которые еще не запел, потому что это как дитя малое. Ко взрослому уже привыкаешь. Но, с другой стороны, есть песни как вехи своего рода, которые, естественно, определяют личность исполнителя и его судьбу в каком-то смысле. Поэтому, конечно, у меня по счастливой случайности, наверное, не как у многих наших исполнителей, может быть, только у Аллы Пугачевой, у Софии Ротару, может быть, есть такое количество песен, которые популярны, которые пришли с моим голосом. Это и «Соловьиная роща», и «Прощай», и «Родительский дом», и «Ни минуты покоя», и «Нам не жить друг без друга», и «Качели»… В общем, десятка два песен-хитов, которые я сделал.

— Лев Валерьянович, а есть такой артист, чье исполнение песни «День Победы» вам близко?

— Я думаю, что она хороша в звучании хора. Александровского хора, когда они поют с разными солистами. Ее пел Эдик Лабковский когда-то очень неплохо.

Мне нравится хоровое звучание, как александровцы поют «Священную войну», это звучит масштабно, монументально. Может быть, и был смысл вообще, но она, к сожалению, не хоровая песня, она должна быть запевом. Припев – хоровой, а эти доверительные сроки должен петь, конечно, один человек. Так что микс такой – солист с хором, он хорош.

— Какие из концертов, где вы исполняли песню «День Победы», вам наиболее запомнились?

-Я думаю, что это начало этой песни. Концерт был в Алма-Ате, это была премьера в большом зале на 3 тысячи мест, это был самый крупный зал Казахстана. И вот я почувствовал, что успех этой песни ошеломляющий, потому что люди просто встали, зал стоя аплодировал, у многих людей были слезы на глазах. И я понял, что произошло что-то невероятное, родилось огромное произведение, которые переживет десятилетия. Так оно и случилось. После этого концерта я позвонил в Москву Давиду Тухманову, это было в апреле, то есть как раз перед майскими праздниками, и сказал: Давид, я тебя умоляю, оставь эту песню за мной, я буду ее петь, я потрясен, я в восторге. Он говорит: ты приедешь, мы перепишем ее и попробуем где-то показать. Тухманов в то время, в 75-м году, был одним из популярнейших наших композиторов, у которого были уже шлягеры великолепные. И поэтому он точно все предугадал.
— Лев Валерьянович, ваше ежегодное празднование в Крекшино Дня Победы для ветеранов и всех стало уже приятной традицией. Скажите, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы решили организовать это мероприятие?

— В этом году 3-го числа праздник был еще более масштабный. В чем смысл вот этого всего действия? Это праздник не тот, который идет на Красной площади, на Поклонной горе. Это такой солдатский фестиваль, куда приходят люди с округи, с Наро-Фоминска, их не так много осталось, человек 200, может быть, принимавших участие – вот они все приезжают. Это люди, которые не доедут до Красной площади, не доедут до Поклонной горы, это простые рабочие войны, солдаты, которые 4 года просидели в окопах, были на передовой, замерзали где-то на снежных равнинах. Это простые солдаты, люди, которые сейчас не имеют большого достатка, чтобы куда-то поехать. Поэтому мы приезжаем на эту площадку, сбиваем там столы, приезжает полевая кухня, варим каши, наливаем фронтовые сто грамм. Потом в палатки они приходят, там накрыты столы. Делаем обычно большой концерт. В этом году пел Олег Газманов, Саша Буйнов, я, Володя Винокур, артисты Театра Советской армии монтаж такой делали. Это волонтерское дело, мы никогда не получаем за это деньги. Единственное, мы тратим на постановку аппаратуры, палаток и прочее.

Если мы говорим о том, что Поклонная гора, Красная площадь – это витрина, то тут тылы такие, закрома Родины, простые люди, которые пришли со всей округи, бабушки в платочках… Видно, что люди переживают не самое лучшее время, и это, к сожалению, совершенно неправильно. Я не хочу добавлять к этому никаких эпитетов, потому что они, конечно же, заслужили значительно большее. Мне нравится именно то, что туда приходят простые солдаты.
— Нет ли в ваших творческих планах выпустить тематический альбом с военными песнями в вашем исполнении? Ведь помимо «Дня Победы» в вашем репертуре масса замечательных песен о войне!

— У меня был уже такой сборник, но это было, наверное, лет 10 назад. Там такие песни, как «Дороги», «Темная ночь», «Ветераны»… Были сборнички такие. Но с другой стороны, понимаете, это должна быть хорошая селекционная работа. И, конечно же, надо, наверное, делать новые аранжировки, стилистически не особо отличающиеся от того, что было. Наверное, звуки другие нужны. Сейчас же другие средства звукозаписи, более современные, чтобы это ярко звучало. Наверное, нужно сделать такую пластинку, но я, как правило, делаю сборники такие, куда включаю и военные. Мысль неплохая. Я сейчас хочу классическую пластинку сделать, уже набралось несколько оперных арий и прочее. Возможно, следующая работа будет как раз эта – военные песни.

— Назовите несколько песен из вашего репертуара, которые трогают вас до глубины души, от которых сердце сжимается!

— Я считаю, что таких песен, настоящих песен, которые бы будоражили и вызывали такое потрясение, — их очень немного. И среди песен эпохи нашей, я не говорю 50-летие, 100-летие, нашего времени, их немного. Я думаю, что это такие великие песни, как «Чистые пруды» Давида Тухманова, это такая великая песня Пахмутовой «Надежда», это очень славная песня, которую пела Алла Пугачева, «Позови меня с собой», это один из самых больших хитов. Хитов можно назвать очень много, но таких глобальных, которые переживут поколения, я думаю, их очень немного. Я даже не знаю, что еще вспомнить из таких. Но моя любимая песня – «Чистые пруды». Я очень жалею, что я ее не спел, что она мне не досталась.
— Планируете ли вы организовать встречи с поклонниками, как Магомаев или Ротару?

— Магомаев не проводит встреч с поклонниками, он на сайте с ними общается. Я не выхожу в Интернет, не сижу за компьютером. Мне немножко недосуг. Что касается Ротару, я думаю, что она просто после концерта выходит, дает автографы, то же самое, что делаю я. Я уважаю своих поклонников, но я не культивировал никогда таких отношений – приглашать на концерты, встречаться…

Я немножко стесняюсь. Вообще, я иначе устроен, я стесняюсь похвалы. А поклонники – это обожание, это предмет такой любви беззаветной какой-то. Я очень скромно отношусь к себе, к своей персоне, к своему творчеству. Я бы сказал даже, в некотором смысле иронично. Поэтому от этого и рождается отношения. Если я не очень люблю похвалу, а поклонники – это дикое обожание. Я их могу уважать просто.
— Поклонники предлагают сделать традицию — ваш день рождения отмечать в Санкт-Петербурге! Как вы на это смотрите?

— Да, в этом году там был концерт. Я обычно делаю концерт в Москве 1 февраля, а в этом году меня мой директор уговорил поехать в Питер, в большом зале Октябрьском был концерт, было много людей, тысячи 3 с половиной, большой зал. Вы знаете, хорошо, но немножко хлопотно. Может быть, я лучше возьму за правило в этот день съездить еще в какой-нибудь город, скажем, в Новосибирск или в Екатеринбург. Может быть, в этом есть смысл. Сейчас уже то время, когда дома не сидишь в свой день рождения. Застолье и прочее – тривиально немножко.

— Как вы оцениваете «эксперимент» прошлого года по проведению сольного концерта 31 декабря в Москве?

— Мне понравилось. Я, пожалуй, эту практику возьму на вооружение. Кто-то говорит, что в день рождения начали петь, Иосиф говорит, что он первый стал в день рождения петь свой сольный концерт. Но вот 31-го – никто не «запатентовал» это. Так что я, может быть, «запатентую» это и объявляю сразу, что 31 декабря будет концерт. … Это было здорово. Началось в 6 часов, в 8:30 закончили, два с половиной часа я пел. И в хорошем настроении я вернулся домой, люди тоже с хорошим настроением пошли праздновать Новый год. Было необычно. Думаю, что мы повторим это.

— Где вас можно будет в ближайшее время послушать?

— Я сейчас не работаю пока афишные концерты. Праздничных концертов у меня очень много. Сегодня на Поклонной горе я работаю, завтра я работаю где-то еще, 8-го – в Кремле. Вот такие сборные концерты. Сольных концертов у меня не предвидится примерно до середины июня. В середине июня, может быть, я поеду на небольшие гастроли куда-то на юг. Я не делаю сейчас таких туров. Уже сейчас тяжеловато немножко. Как раньше мы ездили по две недели, чередой идут концерты, Челябинск, Свердловск, дальше туда… Сейчас уже силенок не хватает просто. Да и у народа денег маловато, а ехать, везти аппаратуру, у меня огромный коллектив театральный, 15 человек, это все расходы, а они превышают доходы. Скорее всего, как правило, это бывают какие-то праздники или корпоративные выступления, где можно немножко повысить стоимость концерта.

— Вы поедете на Олимпиаду в Пекин? Если поедете, то какие песни вы будете петь олимпийцам?

— У меня был разговор с Леонидом Васильевичем Тягачевым, он меня приглашает. Вопрос в другом: смысл всего этого. Будет ли полезно мое выступление перед ребятами? Я сделал кое-какие предложения. Если мы их реализуем, то я поеду. Если нет, то буду смотреть по телевизору.
— Для многих майские праздники — это еще и возможность что-то посадить на даче. А вы посадили в этом году что-нибудь у себя?

— О! Я сажаю без конца. Не я, моя супруга. Я думаю, такой труженицы, как моя супруга, больше нет. У нас растет огромное количество различного рода цветов, деревьев, овощей. Я участвую только как физическая сила. Меня применяют для того, чтобы покопать, подвязать, полить. Действительно, у меня очень ухоженный участок. Моя супруга трудится там с утра до вечера, и я помогаю словом своим и песней.

-Что вы пожелаете ветеранам ко Дню Победы?

— Это прежде всего слова благодарности тем, кто позволил нам сегодня жить в этой стране, тем, кто все эти годы составлял славу, честь и гордость нашего Отечества. Слова признательности за все, что они сделали для нашей Отчизны. И пожелать им, чтобы сердце их стучало так же страстно и горячо, чтобы их не забывали, чтобы к ним было внимание, и чтобы у них был хороший жизненный и душевный комфорт.

Ирина Тагирова

06.05.2008

Источник www.aif.ru