Лев Лещенко, неофициально

Всеми любимый певец Лев Лещенко привёз в столицу Приволжья фестиваль «Русский бас».

Этого человека знают все. Его глубокий бархатный баритон звучит с экранов уже полвека и завоёвывает все новых и новых почитателей. Безукоризненно элегантный, с ослепительной улыбкой, он мгновенно располагает к себе доброжелательностью и интеллигентностью. Он – настоящая звезда эстрады Лев Лещенко.

Моне не Мане!
На этот раз он приехал в Нижний со своим уникальным проектом – фестивалем «Русский бас», чтобы поддержать молодых исполнителей. И активно пропагандирует искусство.

– Это неправильно, что мы всё берём с Запада, – замечает Лев Валерьянович. – Сейчас речь идёт о том, чтобы в школах преподавать творчество Фредди Меркьюри и «Битлз». Это полнейший абсурд. Преподавать надо настоящую культуру – Чайковского, Мусоргского, Балакирева. Захотят дети Джексона слушать – пожалуйста, но преподавать? В Америке никто не преподаёт русское творчество, в Италии вы не услышите иностранных песен. У нас на телевидении дети шпарят только по-английски. А ведь понимание музыки и культуры начинается с детства. К нам в школу приезжали пианисты, поэты. Да я бы тоже вместо тех концертов лучше мяч погонял, но мы приходили в актовый зал и слушали «Времена года» Чайковского. И теперь я их знаю! Это и есть воспитание. То же и с изобразительным искусством. Зато теперь я Моне от Мане отличу, а Петрова-Водкина от Дейнеки. И сегодня так нужно делать. Это непросто, но надо водить детей в кино, в театр, чтобы они забыли о гаджетах. Может, даже и попугать: не пойдешь – поставим двойку, пойдёшь – пятёрку. Он один раз послушает, другой, а потом поймёт, что вот оно – настоящее.

Искусство начинается с эмоции – когда ты трепещешь, заворожён, не можешь оторваться от сцены или от фильма. Например, «А зори здесь тихие» – переживаешь, что будет дальше. А ведь каждый ребёнок – гражданин Отечества и должен быть воспитан, свободен, обеспечен. Если ребёнок постоянно думает о том, что бы поесть, он никогда не раскроется. Либо забитый будет стоять у стенки и бояться, либо возьмётся за нож или пистолет. Людям нужно помогать. И я стараюсь это делать. Помочь всем я не в силах, но иногда просто не могу не откликнуться. Как-то бабушка написала мне, что она одна воспитывает внука, и из обуви у него только кеды. Зимой он надевает на них целлофановые пакеты и идёт в школу за три километра. Этот рассказ меня потряс, я готов был скупить ему все кеды, не мог не откликнуться. Я понимаю, что у государства не хватает времени, сил и возможностей помочь всем, поэтому просто помогите тем, кто рядом и нуждается в помощи. Вы увидите, что отдавать не менее приятно, чем получать.

Заводской струнный квартет
– Наверное, на бескорыстие способен только тот, кто сам знает жизнь, ведь и вы начинали слесарем на заводе!

– Да, собирал манометры, барометры. Но тогда и на заводах была высокая культура. В цехе у нас была самодеятельность, из 60 рабочих пятеро пели. Недавно я приезжал в родные края – папа и дед у меня строили сахарный завод под Курском, в селе Любимовка. Хозяин тех мест, граф Сабашников, был известным издателем и сахарозаводчиком. Там было богом забытое место, куда ходила только узкоколейка, и представьте, у них был струнный квартет, и дед мой там играл на скрипке по нотам! Обычные рабочие люди. В 10‑м классе я заглянул в дедову скрипку и увидел «Амати. Кремона.1617 год». Я обомлел. Конечно, это был не великий Амати. Оказывается, немцы выпустили 2000 подделок, но я до сих пор храню эту скрипку. Так что русская интеллигенция всегда была, особенно в маленьких городах, таких как Воткинск, где родился Чайковский.

Реализуйте себя
– Что даёт именно музыка?

– Возможность реализовать себя. Я сейчас сижу в жюри «Голос 60+», там выступают замечательные люди. Недавно пришла дама, ей 91 год. Как она пела песни Шульженко! В прошлом году был мужчина за 80 с удивительным тембром. В молодости не все успевают себя реализовать – учёба, армия, денег нет. Но если люди хотят себя реализовать, они должны это сделать! В 1990‑е в плане искусства мы сделали 10 шагов назад. Мы упустили целое поколение. И сейчас только начинаем возвращать его в плане любви к Родине, в плане культуры.

– А можно ли сегодня пробиться на музыкальный Олимп обычному человеку?

– Всё решает его величество Случай. Выбросили в Сеть песню, она раскрутилась – и вот вам Монеточка! Сегодня популярным певцом может стать тот, кто нигде и ничему не учился. В наше время невозможно было пойти работать в концертную организацию, если не окончил консерваторию или музыкальное училище. Для того чтобы поехать на конкурс в Сопот и получить там первую премию, я два года был в самодеятельности, три в ансамбле, пять в ГИТИСе! Отбирали самых лучших, деньги и протекция ничего не решали. Поэтому тогда и появилась плеяда блестящих певцов, композиторов, поэтов. И так во всех сферах.

Дружить по-настоящему
– Быть может, причина ещё и во взаимоотношениях людей?

– Конечно! Наше поколение умело дружить по-настоящему. Мы могли не расставаться часами с Эдуардом Хилем. До последних дней дружили с Муслимом Магомаевым. С Иосифом Кобзоном общались более формально, но знали друг о друге всё. Может это не закадычная дружба, но хорошие приятельские отношения. Мы никогда не подводили друг друга, готовы были подставить плечо, заменить друг друга на концертах, помогали в больницах до последнего. Культура общения нашего поколения совсем иная, чем нынешнего. Сейчас разрушены процессы вербального общения. Все сидят, уткнувшись в гаджеты. Кто-то из друзей наблюдал картину: сидит в кафе юноша, ждёт девушку, она приходит. Они поцеловались, сели и уставились в телефоны. Час просидели, встали и ушли. Без единого слова. Я такого понять не могу.

– Как за огромную сценическую жизнь вам удалось ни разу не оказаться в щекотливой ситуации?

– Я никогда себя не выпячиваю. На сцене фонтанируй, сколько тебе угодно, а личная жизнь – табу. Я счастлив – и это всё. А когда всё наружу, на продажу… Зачем? Я ни за что в катафалке на свадьбу не поеду! Я сохранил свою душу и никогда не интересуюсь сплетнями. Лучше пойду посмотрю футбол или баскетбол. На свете есть множество интересных занятий. Так возник наш конкурс «Русский бас», а вскоре мы будем снимать фильм-мюзикл. Это будет «Первая любовь» Тургенева – моя любимая повесть. Когда-то по ней вышел потрясающий фильм со Смоктуновским и Печерниковой. Володя Бородин, который погиб год назад, написал великолепную музыку. Надеюсь, что этот проект осуществится.

– Не боитесь сравнения с тем фильмом?

– Нет, это просто новый виток через годы. Я не понимаю, когда переснимают такие фильмы, как «Экипаж», но произведения по романам Тургенева или того же «Евгения Онегина» переснимать нужно. Я никак не схожу в Вахтанговский театр посмотреть на новый спектакль «Евгений Онегин». Говорят, сумасшедшая постановка. Но зато я видел действо, где весь первый акт герои бухают у Лариных, а весь второй – у олигарха Гремина. Вот этого быть в искусстве не должно. Иначе оно перестаёт быть искусством.

Ольга Севрюгина. Нижегородская правда. 2019

Легендарная песня «День Победы» в исполнении Льва Лещенко – обязательная часть великого праздника. Недавно советского и российского эстрадного певца выписали из госпиталя в Коммунарке. В интервью по телефону Лев Валерьянович рассказал о том, как сумел победить коронавирус, а также поделился своими планами на 9 Мая.

– Лев Валерьянович, как вы собираетесь отметить День Победы? Будете где-нибудь исполнять гимн этого праздника?
– Сейчас обсуждается возможность закрытой съёмки концерта – вроде того, что происходил в Большом театре. Но пока не ясно, какие формы всё это примет. Однако у нас есть огромное количество прекрасных записей концертов 9 Мая, которые можно просто повторить. Какие шикарные праздники были на Красной площади! Я вспоминаю великолепные постановки главного режиссёра Кремлёвского дворца Евгения Глазова. Это грандиозные массовые акции, в которых участвовало до десяти тысяч человек. Думаю, есть смысл посмотреть то, что раньше происходило на параде Победы. Я, например, собираюсь сидеть дома у телевизора и наслаждаться записями прошлых лет. Если, конечно, не появится нечто новое. Пока у меня в планах значится только одна съёмка, которая должна произойти в режиме онлайн на российском телеканале. Но как это будет – сейчас трудно спрогнозировать.

– Когда вы оказались в больнице, то тысячи ваших поклонников подхватили акцию «Надежда» – каждый участник исполнял маленький фрагмент известной песни. Все хотели поддержать вас в Коммунарке. Не хотите ли запустить подобный флешмоб в День Победы?
– Я думал об этом, но как-то не хочется повторяться. Надо найти новую форму. Может быть, есть смысл, когда закончится этот режим самоизоляции, прийти потихонечку на Красную площадь и что-нибудь спеть там в одиночестве, никому не мешая. Вы хорошую мысль подали. Подумаю. Должен сказать, что я не остановил работу. На днях еду записывать песню «Память». У меня закрытая студия, звукорежиссёр сидит в отдельном помещении за стеклом. Так что мы не нарушаем режим. Ведь после «Дня Победы» я на военную тематику записал лишь одну новую песню – это композиция Игоря Крутого о «Бессмертном полке». И вот «Память» станет второй такой песней.

– Это правда, что знаменитая мелодия Давида Тухманова когда-то была запрещена и не допускалась к эфиру?
– Знаете, у этого хита сложная судьба. Впервые песня была исполнена Татьяной Сашко – это жена Давида Тухманова. А потом её запретили на полгода. И только в 1975 году на концерте, посвящённом Дню милиции, мне удалось её продвинуть в массы. Тогда она впервые задела сердца и души слушателей. Помню, как однажды исполнял этот гимн Великой Победы в Алма-Ате. Люди слушали песню стоя, на глазах у многих были слёзы. Незабываемое состояние единения душ!

– Но если запустить в интернете акцию, связанную с этой песней, ветераны могут вас не понять. Ведь из людей того поколения интернетом пользуются единицы.
– Когда мы были в больнице, на песню «Надежда» очень много отзывов поступило как раз от людей пожилых.

– Какими словами вы могли бы поддержать ветеранов, которые сейчас находятся в самоизоляции?
– Конечно, самое страшное – это оставаться наедине с собой, наедине со своими мыслями. Но наше поколение воспитано с умением преодолевать трудности, причём гораздо более сложные, чем сегодняшние. Почему? Потому что люди послевоенных лет никогда не жили в безумном комфорте, не имели особых привилегий, все пользовались одинаковыми правами. Вот почему мы такие жизнестойкие. Наше поколение прошло через такие эмоциональные переживания и через такую селекцию, что, поверьте, ветераны весь этот коронавирус точно переживут. Я смотрю сейчас статистику ушедших – пожилых там меньше, чем молодых. Чего греха таить, и без коронавируса наши старики редко выходят из дома. Они в основном сидят с внуками, или у телевизора, или читают. Кстати, у нас ведь было очень читающее поколение. Я знаю многих, пришедших с войны… Например, мои дед и отец постоянно читали. Старшее поколение – люди с закалённым характером и крепким нравственным иммунитетом. Их невозможно сдвинуть, как сегодняшнее либеральное общество – «пойдём в эту сторону», «а теперь пойдём в ту сторону». Попробуйте им сказать «советская власть – это плохо», да они вам просто не дадут слова молвить. И если мы сейчас переживём эту инфекцию, то только благодаря врачам – потомкам и ученикам тех врачей, которые учились в послевоенные годы и затем разъехались по разным городам огромной страны. Это было образование в полном объёме, настоящая культура здравоохранения. К счастью, базовые ценности сохранились и переданы по наследству, и сейчас наши врачи подают пример всему миру.

– То есть вы остались довольны лечением в Коммунарке? Как вообще выглядит больница изнутри?
– Это ультрасовременный госпиталь, оборудованный по высшим медицинским стандартам. Хорошо подготовленный персонал. Комфортабельные палаты. Причём одинаковые для всех, никаких люксов нет. Большое количество аппаратов ИВЛ. Но на искусственной вентиляции лёгких не очень много людей лежит, даже в Коммунарке. Это как бы запас. Так что пусть народ не паникует, аппаратов с лихвой хватит на всех. Правда, существует дефицит персонала. Что касается реанимационных палат, их предостаточно. Врачи все в защитных кос-тюмах. Кто работает в «красной зоне» – проходит дезинфекцию. Я на своей странице в интернете размещал фото с двумя медсёстрами – они укомплектованы и защищены по полной программе. И в Коммунарке не заболел ни один сотрудник, кроме главврача Дениса Проценко.

А вообще знаете, что сейчас самое главное, на мой взгляд? Все почему-то открещиваются от коронавируса, говорят, что если тест отрицательный, то у них простое воспаление лёгких. Это неправда, потому в наше время нет никакого «простого» воспаления – только вирусное. А вирус сейчас один. Это болезнь, которая вошла в человеческую популяцию. Инфекция уже находится в реестре всех тех гадостей, которые поселились на планете, с этим надо смириться. И рано или поздно она будет побеждена, как грипп. Я считаю, что не нужно ничего скрывать, а, наоборот, надо честно признаваться: «Я переболел этой инфекцией». Ведь это не сифилис, не ВИЧ и не триппер, ничего постыдного нет. Зато у людей появляется надежда – «ну, раз так, то это не страшно». А открещиваться, как от чумы, – неправильно. Чем быстрее мы выработаем коллективный иммунитет, тем скорее всё это победим.

– А когда победим, как изменится наша жизнь, на ваш взгляд?
– Концертов точно станет меньше. Во-первых, экономически мы многое потеряем. Если у людей не будет денег на билеты, кто придёт? Второе. Наша жизнь станет естественнее и проще. Люди обретут более реалистический взгляд на происходящее. Гламур, глянец, вся эта витрина, которая не имеет никакого отношения к общечеловеческим ценностям, – уйдёт на второй план. Ведь основная масса людей живёт просто и естественно. Лишь единицы могут себе позволить излишества. Но их принципы почему-то выдаются за норму. А это не так.

Я много езжу по глубинке. И вижу людей, которые занимаются самодеятельностью, участвуют в кружках, живут семейными традициями и духовными ценностями. Мне кажется, когда мы всё это преодолеем, а мы должны преодолеть, то к нам вернутся настоящие ценности. Эпоха гламура закончится.

Я убеждён, что в ближайшие год-два возродится натуральное хозяйство. Вот сейчас в Подмосковье невозможно снять ни одного дома – все хотят на природу. Я бы на месте правительства раздал людям деньги на эти три-четыре месяца – тысяч по двадцать пять. Государство не обеднеет, поверьте. Но зато у народа появится желание что-нибудь купить, посадить, вырастить. Может, завести маленькое хозяйство. Мне жена на днях сказала: «А знаешь, я хочу устроить во дворе нашего дома курятник. Вон там, в уголке. Во-первых, своё мясо, во-вторых, свежие яйца». Когда у людей возникают подобные мысли? Да как раз вот в такие моменты. Ещё бы на месте правительства я раздал землю всем желающим. У нас полно целины. По десять соток людям дайте. Они будут что-нибудь выращивать для себя. После войны мы с бабушкой и дедом вскапывали огородик, лучок сажали, редиску – всё было своё. Сейчас это необходимо. Потому что у людей мало денег, а через два-три месяца вообще не останется. Это гораздо хуже, чем эпидемия.

– А ваш музыкальный коллектив сейчас на зарплате?
– У меня двадцать человек в штате. И, конечно, я буду содержать их до тех пор, пока не закончится «подушка безопасности». Эти люди находятся вне заботы государства. У них нет ни пенсии, ни пособий, ничего. Представляете, сколько таких? Тех, кто работал в малом и среднем бизнесе, а сейчас просто остался на улице? Тысячи и тысячи. Вот куда им идти?

Поэтому я считаю, что власть должна немедленно решить проблему финансирования на два-три месяца, пока не начнут работать предприятия и жизнь не войдёт в прежний ритм. Как сейчас государство себя проявит, такое к нему и будет отношение в дальнейшем.

– В нынешние времена сфера благотворительности также испытывает кризис. Резко сократились пожертвования. Как с этой проблемой справляется ваш фонд?
– Пока есть какие-то накопления, держимся. Кроме того, я не перестаю поддерживать детский дом для ребят с ограниченными возможностями. Два-три раза в год пересылаю им деньги, подарки. Сейчас нужно выстоять не только физически, но и духовно. Эта инфекция породила какой-то страх, неприязнь, панику. Очень многие люди озлобились. Я вижу это по себе. На самом деле всё пройдёт. Главное, чтобы вот этот вирус не застрял в душе. Нужно постараться сохранить добро в сердце и милосердие к ближнему. Только так мы станем непобедимы.

Девятого октября на сцене столичного зала ГлавClub Лев Лещенко представит новую программу — «Верни мне мой 1977-й». В преддверии события с певцом пообщался корреспондент «Культуры».

— Ваш концерт пройдет в ГлавClub. Вообще-то, этот зал ассоциируется с выступлениями рок-музыкантов. Почему выбрали столь необычную для эстрадного артиста площадку?

— За истекшие два года я записал четыре альбома. Эти композиции поданы в новых, современных аранжировках, и мне хочется, чтобы аудитория юного возраста к ним приобщилась. Какие-то вещи, которые я исполнял в традиционном эстрадном ключе, сейчас обрели иное, более свежее звучание.

Несколько лет назад я выступал на фестивале Kubana, где мои старые хиты, такие как «Соловьиная роща», «Прощай», «Притяжение Земли», были тепло встречены молодежью. И мне показалось нелишним развить эту тему. Конечно, клубная площадка — это не совсем моя история. Но я уверен, мы найдем с молодыми слушателями общий язык.

Я, само собой, не стараюсь «молодиться» и заигрывать с подрастающим поколением, но, находясь в постоянном контакте с молодыми людьми, будучи членом жюри различных конкурсов, мне приятно думать, что могу что-то им передать, чем-то поделиться. Предстоящий концерт будет неким интерактивом: о чем-то мы поспорим, поделимся впечатлениями, воспоминаниями, с некоторыми молодыми артистами исполним дуэтом мои старые песни, например, «Эхо любви» и «Нам не жить друг без друга».

— Вы, помимо прочего, еще и педагог. Как, с вашей точки зрения, обстоит дело с музыкальным образованием в нашей стране?

— Сама фактура музыкального образования больших изменений не претерпела: кому надо, тот и занимается музыкой, а на нет и суда нет.

Но есть некий парадокс. Странная картина: если раньше андерграундом считались рок-н-ролл и панк, то сейчас андерграунд — это просто хорошая музыка. Если прежде шансон исполнялся в лучшем случае в клубах, то сейчас он выходит на Кремлевскую сцену. А Лещенко тем временем идет работать в клуб — забавно, не правда ли? (Усмехается.) Для того чтобы быть современным и, как это принято говорить, «медийным», необходимо держать нос по ветру.

— Вы сотрудничали с лучшими советскими композиторами: Пахмутова, Тухманов, Шаинский, Добрынин, Фрадкин, Фельцман… Легко ли работалось с каждым из них? Как выстраивался творческий альянс?

— Никаких конфликтов у меня не возникало. Тогда ведь как было: люди шли друг другу навстречу. Каждый выбирал своего исполнителя, и артист отдавал предпочтение тому или иному композитору и поэту.

Есть сейчас модное словечко: «коллаборация». А раньше никто такими понятиями не жонглировал. Да, всем было понятно, что есть некий круг, определенная триада: Баснер/Матусовский/Хиль, Бабаджанян/Рождественский/Магомаев, Паулс/Резник/Пугачева, Пахмутова/Добронравов/Лещенко и так далее. Люди объединялись, но происходило это на высоком профессиональном уровне.

А сейчас всех подменили так называемые продюсеры, они же многостаночники, которые всё делают за всех: сочиняют, аранжируют, исполняют. Разница в том, что если раньше люди объединялись по интересам и по способностям, то сегодня — все больше по заработку.

— Программа вашего концерта называется «Верни мне мой 1977-й». Чем же так дорог вам именно этот год?

— Возможно, это связано с тем, что примерно в то время появились знаковые для моего репертуара песни: такие вещи, как «Соловьиная роща», «Прощай» и ряд других, до сих пор живы и, слава Богу, неплохо себя чувствуют.

Но отсыл именно к 1977-му весьма условен. Я мог бы с таким же успехом назвать программу «Верни мне мой 1975-й», поскольку именно тогда я впервые исполнил «День Победы». А мог бы апеллировать и к 1980-му, так как песня про ласкового Мишку прозвучала в день закрытия московской Олимпиады.

— В начале следующего года будет ваш личный юбилей. Уже подумываете о том, как отпраздновать 80-летие?

— Примерный сценарий уже написан. Над юбилейным концертом работает большая команда: подключены режиссеры, дизайнеры, сценографы, музыканты. Выступление, которое пройдет 1 февраля в «Крокус Сити Холле», будет состоять из двух отделений: в первом я спою песни из своего традиционного, классического репертуара, а во втором меня поздравят гости, которые прилетят с разных планет (улыбается). Словом, планируется нечто вроде спонтанного капустника.

— В вашем богатом и разнообразном репертуаре несколько сотен песен. Если бы вас попросили составить свой условный топ-5, на каких произведениях вы бы остановили свой выбор?

— «Пятеркой» ограничиться вряд ли получится. Например, в прошлом году я небольшим тиражом выпустил на виниле альбом оперных арий и романсов, где, среди прочего, присутствует ария Дона Базилио. Этой работой, скажу без ложной скромности, горжусь. Не побоюсь заявить: мне кажется, это мой шедевр, который можно поставить в один ряд с лучшими мировыми записями, осуществленными в этом жанре.

Очень люблю русские песни. На упомянутой пластинке есть моя версия композиции «Вот мчится тройка почтовая». Результатом я тоже остался весьма доволен. Она сделана в современной обработке, обязательно буду ее петь на предстоящих концертах.

И, конечно же, песни, которые принесли мне успех и известность: «День Победы», «Нам не жить друг без друга», «Соловьиная роща», «Притяжение Земли», «Родительский дом», «Прощай»… Все эти композиции по сей день составляют основу моего творческого багажа — ничего лучшего я не спел, к сожалению. А может быть, к счастью, не знаю…

Вышеперечисленные песни — как вехи, которые позволяли мне на протяжении десятилетий оставаться на плаву, не выпадать из поля зрения неравнодушного слушателя и двигаться вперед. Меня до сих пор приглашают на такие статусные и знаковые мероприятия, как, например, «Песня года». Причем не из уважения к моим заслугам и сединам, а потому, что я постоянно предлагаю новые работы, стараюсь быть в тонусе, не терять нити игры, как говорится.

— Как вы думаете, чего сейчас больше всего не хватает нашему обществу? Что бы вы хотели ему пожелать?

— К сожалению, то, чего я хотел бы искренне пожелать, сегодня, вследствие пандемии, с трудом осуществимо: побольше общения. А главное — доброты, участия, сопереживания, благородства. В одной из песен моего репертуара, «Берегите друзей» (на стихи Расула Гамзатова), есть такие замечательные строки:

Люди, я прошу вас, ради Бога,

Не стесняйтесь доброты своей.

На Земле друзей не так уж много —

Опасайтесь потерять друзей…

Возможно, Расул Гамзатович писал именно о дружбе, но, мне кажется, в этом тексте более глубокий смысл. Опасайтесь потерять ощущение быть нужным окружающим, будьте сердечными. Да не зачерствеют наши сердца! Пусть уйдут раздражение, агрессия, зависть, злость. И тогда мы, возможно, сами не заметим, насколько наша жизнь преобразится в лучшую сторону.

https://portal-kultura.ru/

Народный артист РСФСР Лев Лещенко 1 февраля отметит юбилей. Свое 80-летие он встретит на сцене «Крокус Сити Холла». Концерт получил название «Созвездие Льва», в которое включены яркие артисты отечественной эстрады — друзья юбиляра.

Сам певец соглашается лишь условно назвать грядущую дату неким рубежом, ведь творческие эксперименты не заканчиваются. Только за последний год он записал первый дуэт с рэпером Loc-Dog и впервые дал сольный концерт в ночном клубе.

В предпраздничном интервью ТАСС Лещенко рассказал, какую музыку слушает сейчас, что думает о блогерах и хайпе, а также признался, что хочет уйти в камерный формат, где больше смысла и осознанности.

— Лев Валерьянович, начну, вероятно, со странного для музыканта вопроса. Вы слушаете музыку вне репетиций и записей?

— Очень редко. Если мне нужно посмотреть, что происходит, какие новые тенденции, я набираю в интернете, слушаю. В основном я слушаю музыку, которую транслируют телевидение и радио, как правило, «Авторадио» и «Дорожное радио». Иногда «Русское радио».

— Что из услышанного в последнее время вам особенно запомнилось?

— Я не могу сказать, что сейчас есть какие-то хиты, которые прямо врезаются в память. Музыка настолько расслоилась и дифференцировалась, что очень сложно сосредоточиться на чем-то одном. Но я знаю хиты Игоря Крутого, Кристины Орбакайте, Ирины Аллегровой, Лолиты. Безусловно, хиты Филиппа Киркорова и Николая Баскова. То, что у нас есть, как говорят, в шоу-бизнесе.

Иногда для дела могу послушать Клаву Коку, Даню Милохина, поскольку у него и с Басковым есть песня. Это все люди, приходящие на эстраду, в традиционный формат.

Инстаграмные дела — это очень узкий круг. Есть много примеров того, как тиктокеры появляются и исчезают. Как бы они ни старались производить какой-то новый продукт, телевизионная аудитория дает больше возможностей для раскрутки

Массовая культура — это не то, что есть в интернете, она значительно шире. За витриной TikTok и прочего есть и баяны, и балалайки, и духовые, и джазовые оркестры. Они живут и существуют, но на них не сфокусировано внимание. Это камерная музыка. Если хотите, андеграунд. Может быть, я уже тоже в андеграунде.

— Не сказать так.

— Но я же не конкурирую сейчас с какими-то топ-певцами. И я понимаю, что у меня есть своя аудитория, достаточно широкая.

— Все же позволю себе не согласиться по поводу топ-певцов. Есть ведь те, кто мелькает в новостях, а есть легенды, к которым вы уж точно относитесь. Как, кстати, вам это слово — легенда?

— Легенда — это историческая биография человека, которая неотделима от его творчества. Песни остаются. Алла Борисовна Пугачева уже не поет, но как личность, как легенда она существует. Смотрю Instagram — очень много песен Муслима Магомаева. Есть и другие старые певцы, которых слушают до сих пор. Эта музыка как фундамент, как корень дерева.

— Некоторые артисты из тех, чьи старые песни охотно слушают и сегодня, пытаются поймать хайп, в том числе на дуэтах с блогерами. Как вы считаете, артистам вашей и примерно вашей величины стоит так делать?

— Нет, это абсолютно глупая затея. Кто бы ни встал рядом с популярным человеком, он все равно будет в его тени. Я считаю, что надо заниматься своим делом, совершенствовать его и стараться сохранить индивидуальность.

Что такое хайп? Это мимолетная история. Я не очень люблю даже все эти выражения — «хайп», «тренд». Есть же нормальные русские слова «скандал», «мода». Все модничают и говорят как Эллочка-людоедка у Ильфа и Петрова.

— Как я поняла, социальные сети у вас тоже не в чести.

— Это скука и позор — выставлять свои колготки и купальники и сниматься у самолетов и роллс-ройсов, которых у тебя нет. На самом деле, это не стиль нашей жизни. Жизнь — она другая. Люди, которые сидят в Instagram, не были же в Калуге, в Рязани, они не знают настоящей жизни, простых людей, которые живут и трудятся. У нас пропало уважение к обычному труду.

— Вас тоже пугает, когда дети говорят, что хотят быть блогерами, а не врачами?

— В том и дело. Я как-то уже сказал, что у нас страна превратилась в певцов, блогеров, тиктокеров, медиалиц. Да, есть люди, которые трудятся, и, к счастью, их большинство, но их нигде нет. Они за фасадом этого здания.

Мы, люди, которые воспитаны на общении с простым народом, на бесконечных поездках, концертах по городам, стройкам, знаем, что такое труд, и уважаем этот труд

— От какого события вы считаете свой сценический путь?

— Впервые я вышел в профессиональном арт-коллективе в 1962 году, это был ансамбль песни и пляски в Германии, где я служил. Помню, я пел 23 февраля песню «Бухенвальдский набат» в Доме офицеров. Ровно 60 лет назад.

А если говорить о моей любви ко всему этому делу, то надо вспомнить хор сокольнического Дома пионеров, где я с третьего класса начал петь. Это 1952 год, значит, 70 лет назад.

— Богатый юбилеями год. Когда мы с вами общались накануне вашего 75-летия, вы сказали, что будете переиздавать книгу «Апология памяти» раз в десять лет. Получается, пришло время. Планируете?

— Я переиздавал уже эту книгу и сейчас выпустил другую, где нет эссе о людях, только биографические моменты. Мне хотелось издать книгу в стиле Катаева или Трифонова. Если я сподоблюсь переиздать ее, то, может быть, напишу с посылом в сегодняшний день, даже не о творческой жизни, а о том, что происходит у нас в стране. Я много ездил по стране, знаю, как живут люди. Были бы зарисовки — и анекдотические, и трагические. Но, знаете, автобиографические книги не очень читаются. Например, Саша Ширвиндт подарил мне свою замечательную книгу и подписал: «Моему единственному читателю». Он с юмором это, конечно. Но объективно, что такое пять тысяч экземпляров?

— Недавно вы представили коллаборацию с рэпером Loc-Dog — песню «Мы будем жить». Как возникла идея?

— У нас есть общие знакомые, и они предложили мне это еще два года назад. Но пандемия отвлекла.

Loc-Dog как-то попросил меня вместе с другими артистами сказать несколько слов в его клипе. И я сказал: «Это все не так просто. Надо как-то жить». И он развил эту тему и написал стихи. Мне понравилась песня, она жизнеутверждающая, как говорили раньше, мажорная, позитивная.

Недавно Loc-Dog пригласил меня на свой сольный концерт в ночном клубе «Урбан». Я вышел на сцену, и был сумасшедший успех. Можно посмотреть в YouTube: все кричали, орали.

Понимаете, даже в рэпе у каждого своя аудитория: у Оксимирона — своя, у — не хочу называть эту фамилию — Моргенштерна — своя. Каждый ищет себе по настроению, по своему мироощущению.

— В интервью с артистами примерно с 60-летия принято спрашивать о пенсии, уходе со сцены. Не позволю себе задать такой вопрос человеку, который в 79 лет дал первый в жизни концерт в ночном клубе.

— Почему же? Позвольте. Я в душе экспериментатор, люблю все новое. Как говорит наш президент, устремлен в будущее. Постоянная работа, труд — я это делаю для себя. То, что на это еще и приходят зрители, — это хорошо. Эта обратная связь важна для меня.

— А сколько человек было у вас в «Главклубе»?

— Человек 800, думаю.

— Обычно площадка определяет публику. Кто был в этот раз?

— Естественно, «моя» публика туда не пришла. Пришла молодежь лет 40 — те, кто вырос с песнями нашего поколения. У Loc-Dog тоже было человек 700, это другая публика, где-то от 25 до 40 лет, продвинутые ребята. И они меня приняли. Может быть, это уважение. Я бы не пошел туда, где выступают «Пошлая Молли» или Моргенштерн. Хотя не известно, может, был бы повод прочитать им стихи Маяковского или сонеты Шекспира, чтобы они поняли, что существуют образцы величайшей культуры.

Знаете, я иногда спускаюсь в свою небольшую библиотеку, беру Набокова или Пастернака. Может быть, я не буду снова читать книгу целиком, но я открою ее, полистаю, вспомню, о чем шла речь, у меня появятся какие-то эмоции. Это то, ради чего люди приходят и на концерты, — ради эмоций, которые может вызывать музыка

Какие эмоции может вызывать музыка Дани Милохина? Вот у Хабиба есть песня «Ягода малинка» — хорошая, веселая, она эмоциональная, и там есть какая-то «русскость».

— В клубе выступали, на рок-фестивале Kubana выступали… Какие еще эксперименты остались?

— Я сейчас переключаюсь, буду делать более камерные вещи. Скорее всего, перейду на творческие встречи, буду рассказывать о музыке, о жизни, о сегодняшних проблемах. Может быть, даже касаясь тем бытовых, нравственных, политических.

Есть маленькие города, где люди живут очень скромной, спокойной, уравновешенной жизнью, где существуют традиции. Не обязательно каждые полгода работать в Москве. Концерт, который у меня будет в «Крокус Сити Холле», называется «Созвездие Льва». Я собираю все, происходит некая сублимация, и перенесу это в другое пространство — музыкальное, жизненное, где больше осмысления.

В ноябре я отработал восемь афишных концертов в разных городах: Кострома, Ярославль, Калуга, Тамбов, Брянск, Белгород… Они прошли блистательно.

Люди приходят, им это нужно. Так что я буду работать, даже если на твой концерт приходит 300 человек. А зачем бросать это и сидеть дома? Кому это интересно? Надо двигаться, надо работать. Пока есть голос, пока есть энергия. Чего же умирать раньше времени?

— В этот юбилейный год вы решили нарушить традицию кремлевских концертов. Почему в этот раз «Крокус Сити Холл»?

— Кремль, конечно, знаковая площадка, но дело вот в чем. Там сейчас очень серьезный режим. И потом, я делаю такие технические вещи в программе, которые в Кремлевском дворце мне не позволят. Поскольку я как бы улетаю в звездное пространство, по сцене будет ездить космолет, будет дым, может быть, пиротехника. Да и миллионная аудитория не в «Крокусе» и не в Кремле — она сидит у телевизора. Я обговорил это с Первым каналом, они поддерживают это.

«Крокус» в этой ковидной ситуации работает. Сейчас любой концерт — это большой риск: вкладываешь эмоции, и вообще это дорогостоящая вещь.

— Кто будет в вашем созвездии?

— Практически все. Очень надеюсь, что придут Александра Николаевна Пахмутова, Давид Тухманов, Игорь Крутой, Александр Розенбаум. Наверняка будут мои приятельницы Жасмин, Алсу, Зара, ребята Буйнов, Глызин, Маршал, Михайлов, Павлиашвили, Меладзе. Жду Сашу Малинина, Лару Долину, Игорь Корнелюк приедет из Питера. Будут какие-то сюрпризы. Кто-то, возможно, «отвалится», потому что ковид.

— Будут премьеры? Вы говорили, что плодотворно провели последние полтора года.

— За последнее время я записал около 40 песен, четыре альбома, в том числе пластинку с оперными ариями и романсами.

Что касается концерта, то там будет мало новых песен. Я никогда не говорю: «Это черта, итог». Но все-таки это уже знаковый концерт — 80-летие. Так что выберу лучшее, что есть в музыке, песнях, стихах. В первом отделении будет мой классический репертуар, а во втором — коллаборации с коллегами, поздравления.

— Какую песню вы бы выбрали собственным девизом?

— Вы знаете, наши вкусы и преференции постоянно меняются. Конкретно сегодня, наверное, это «Мы будем жить». Не все так просто, но надо продолжать жить. Самое главное — прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, как сказал Николай Островский. Прожить достойно. Не исключен компромисс, но надо научиться говорить то, что думаешь.

Беседовала Анастасия Силкина
ТАСС, https://tass.ru/