Лев Лещенко: «Званый гость под Новый год»
Про Льва Лещенко говорят, что он человек, трезво оценивающий свои возможности. И умеющий вовремя сориентироваться в обстановке. Наверное, не все помнят, что Лещенко начинал, как оперный певец. Вернее, опереточный. Он вышел из стен ГИТИСа актером музыкальной комедии. А петь в театре оперетты начал, еще будучи студентом.
Петь он хотел всегда. Только когда встал вопрос о получении образования, внимание будущей звезды раздвоилось — оно было направлено на драматические и музыкальные ВУЗы. Лев Лещенко поступал и в ГИТИС на актерский, и в Щепкинское училище…
Как водится, удалось не сразу. Вначале был провал. Он был еще очень молод и, по его собственному признанию, не сформирован, как личность. Хотелось всего: получить и певческую закалку, и
актерскую, и сценическую. И только в ГИТИСе, на отделении музыкальной комедии можно было найти столь широкий спектр дисциплин, тех, которыми должен владеть современный актер. По крайней мере, современный актер того времени. Кстати, не те ли вышеназванные качества делают из рядового артиста звезду?
Корр.: Лев Валерьянович, а настоящую базу для певца может дать только академическая школа?
Л. Л.: — Да нет, ну что вы! Это не обязательно. Для сегодняшнего эстрадного певца вообще не нужна никакая база.
Корр.: Юмор, я бы сказала, ближе к черному. Ее и нет сегодня, базы.
Л. Л.: — Нет и не будет. Сегодня эстрадных певцов учат поэты и композиторы. Или продюсеры. Они говорят: «Вот тебе деньги -пой это!» Вот и все. Раньше все было по другому. Хотя также
доминантой творческой жизни певца были поэт и композитор. Раньше существовал строго выстроенный порядок. Песни писались для конкретного исполнителя. Песни писались для Магомае-ва, Кобзона, Хиля, Лещенко. Сейчас певцов просто «раскручивают». Сейчас это стихия. Неуправляемая совершенно стихия. Люди озабочены созданием каких-то проектов. Увидят, например, поэт и композитор какого-нибудь симпатичного паренька и думают, а не написать ли ему песню… Мне кассеты приносят десятками, кто-то кого-то рекомендует…. Создается имидж, под него подгоняется репертуар. Чисто западный подход. Он не развивает творчески.
…Молодой Лещенко любил жанр мюзикла, он с упоением смотрел спектакли, где участники действовали на сцене и как актеры, и как певцы. Это была хорошая школа — ГИТИС предполагал в равной степени и вокальное образование, и сценическое. С факультета «актер музыкальной комедии» вышли Т. Синявская, В. Пивко, В. Золотухин и многие другие, любимые нами актеры.
Лещенко был многогранен. Он пел с симфоническими оркестрами, с эстрадными, ему с легкостью удавалось менять манеру исполнения — петь одинаково песню и произведение с симфоническим оркестром было нельзя. Ему удавалось все. Но тем не менее надо было отдать чему-то предпочтение.
Корр.: Лев Валерьянович, почему же вы все-таки выбрали эстраду? Поняли, что оперетта -это не ваше?
Л. Л.: нет, я мог бы работать в любом жанре. Главное — где больше коэффициент полезного действия. Я понял, что у меня он — в песне и стал серьезно заниматься эстрадой. Этот жанр был мне все-таки ближе. В опере я был бы каким-нибудь заштатным певцом или играл бы в оперетте характерные роли…
Корр.: ?!
Л. Л.: Да, поскольку внешность у меня…
Корр.: вообще-то героя…
Л. Л.: …а голос — не опереточный. Я же заканчивал учебу вообще как бас-баритон -я пел Бориса Годунова, Але-ко, — серьезные оперные
партии. А в оперетте бас — это именно характерные роли.
Такое вот несовпадение формы и содержания. Лев Лещенко выбрал для себя путь и прочно обосновался на эстраде.
Среднему поколению Лещенко больше привычен, как эстрадный певец и конечно же, как исполнитель патриотических песен. Кстати, сам он довольно скептически относится к утверждению, что популярность ему принесли именно патриотические песни. Это была не просто приверженность жанру. Как выяснилось, конъюнктура существовала всегда.
Л. Л.: Тогда не давали петь много песен про любовь. А вот песни гражданской тематики -они обязательно должны были присутствовать в концерте.
Корр.: Все-таки обязаловка!
Л. Л.: Ну, не то, чтобы обязаловка… Принято было начинать концерт с какой-то позитивной, гражданственной песни. Здесь, в песнях про Ленина или про новостройки кто-то мог лукавить, фальшивить. Единственно, где этого нельзя было делать, это в песнях о войне. О войне — если это конечно было талантливо, — пели, как о чем-то священном.
Корр.: Я — дитя своего времени и живу очень далеко от войны. От той войны. Но и у меня песня «День Победы» в вашем исполнении вызывает массу эмоций. Такое исполнение нельзя назвать фальшью, верно?
Л. Л.: (смеется) Вы мне льстите.
Корр.: Да нет, просто пытаюсь понять, откуда такая искренность? Дело, наверное, не только в вашем профессионализме и таланте авторов?
Л. Л.: Дело в том, что я жил в стране, где сызмальства нам давалось идейно-патриотическое воспитание. Поэтому все идеалы для меня в самом деле существовали и как бы жили со мной, как нечто неотъемлемое. Тем более, что папа мой был военным человеком и для меня все это было очень близко. Было у меня в крови. И не нужно было вызывать в себе какие-то дополнительные эмоции во время работы над этой песней, ведь все настолько пережито… И люди, наверное, чувствуют искренность, — вот как вы, отсюда и популярность.
Корр.: Сейчас наступило такое время, какое вы наверное и представить себе тогда не могли. Я просто не знаю, что можно пожелать сейчас людям. Ведь скоро Новый год. Пожелайте нашим читателям чего-нибудь хорошего, вдруг да исполнится.
Л. Л.: С удовольствием! Я желаю читателям вашей газеты и веем-веем душевного комфорта, стабильности, выскочить наконец-то из этой долговой ямы. Желаю ощущения того, что живем мы все-таки в правовом государстве и что оно может нас защитить. Женщинам я желаю побольше улыбок, ну а мужчинам — побольше денег. Счастья вам в Новом году!
Татьяна ШАПОШНИКОВА, Комсомольская правда, 1998 год.
