Лев Лещенко, неофициально

Год назад ушел из жизни знаменитый советский композитор Оскар Фельцман

Знаменитый композитор Оскар Борисович Фельцман всегда говорил, что своим талантом обязан родной Одессе. Именно там, прогуливаясь по Приморскому бульвару, он с ранних лет занимался сочинительством музыки. Свое первое произведение написал в пять лет. Это была грустная мелодия под названием «Осень». Оскар Фельцман мечтал писать серьезную классическую музыку. В общем-то, так и было — до его встречи с великим Леонидом Утесовым. Сначала родилась песня «Теплоход», потом — «Ландыши». В конце концов Оскар Борисович признался, что его потянуло к легкому жанру.

*Народный артист России Лев Лещенко: «Я никогда не слышал, чтобы Фельцман о ком-нибудь высказывался плохо. Он был очень светлым человеком»

За свою долгую жизнь композитор написал полторы тысячи песен, и практически каждая становилась популярной. Его любимым поэтом был Роберт Рождественский, а исполнителями — Эдита Пьеха и Лев Лещенко. Песни на музыку Оскара Фельцмана были в репертуаре звезд советской эстрады: Марка Бернеса, Валентины Толкуновой, Муслима Магомаева, Эдуарда Хиля, Юрия Гуляева, Анны Герман, Иосифа Кобзона, Софии Ротару. Композитор работал до последних дней. Он ушел из жизни, когда ему исполнился 91 год. К этому времени рядом уже не было его супруги, с которой Оскар Борисович прожил 60 лет. Сын Владимир стал известным американским пианистом. Хотел забрать в Нью-Йорк и отца, но Оскар Борисович отказывался, говорил, что без России не может ни работать, ни жить…

«За хит „Ландыши“ Фельцмана обвиняли в излишней фривольности целых 23 года»

— Оскар Фельцман был удивительным человеком, — вспоминает его друг, народный артист России, певец Лев Лещенко. — Уже год, как он ушел из жизни, а я, признаться, до сих пор не верю, что это правда. К Оскару Борисовичу в любой день можно было прийти и поделиться своей проблемой. Он обязательно выслушает и даст дельный совет. Двери его большой квартиры в самом центре Москвы всегда были открыты. Когда я попал к нему в гости первый раз, на пороге с приветливой улыбкой меня встретила его супруга, очаровательная Евгения Петровна. «Здравствуйте, какое у вас красивое имя — Лев», — сказала она и проводила меня в кабинет к Оскару Борисовичу.

— Рассказывают, что Фельцман принимал всех исполнителей исключительно у себя дома.

— Это правда, он сам говорил, что страшный домосед. В центре большого кабинета стоял рояль — рабочее место композитора. Помню, меня поразили очень яркие глаза Оскара Борисовича и его широкая добродушная улыбка. Надо признать, что он обладал уникальным чувством юмора. Однако его шутки никогда не были обидными. Бывало, спою какую-то песню, а он: «А вот теперь, Лев, послушайте, как это делаю я. По-моему, неплохо».

— Оскар Фельцман еще и пел?

— Как любой композитор. Но, конечно, это не были претензии на публичное исполнение. Оскар Борисович, показывая новую песню, садился к роялю и тихим голосом пропевал ее от начала до конца. Просто в его исполнении было столько энергии, что ты сразу понимал: эта песня — твоя. Знаете, ведь в советские времена не нужно было иметь большого блата, чтобы вот так запросто прийти к композитору. Оскар Борисович любил вспоминать, как однажды на пороге его квартиры появился Иосиф Кобзон, тогда еще никому не известный певец. Рассказывал, что Иосиф только пришел из армии и поразил его своей напористостью. Оскар Борисович обожал Кобзона. Впрочем, я никогда не слышал, чтобы он вообще о ком-нибудь высказывался плохо. Фельцман был очень светлый человек, интеллигент с прекрасным образованием.

— Оскар Борисович всегда гордился тем, что был одним из немногих в Московской консерватории, получавших Сталинскую стипендию.

— Ой, все мы знали эту историю. На самом деле Фельцман получил блестящее образование еще в Одессе. Тогда он мечтал стать пианистом и был одним из лучших учеников в знаменитой Одесской школе Петра Столярского. А потом он очень легко поступил в Московскую консерваторию. Рассказывал, что ему тяжело дался переезд из любимой Одессы в столицу. Правда, потом он полюбил этот город навсегда. Знаю, что в последние годы сын Оскара Борисовича Владимир предлагал отцу уехать в Америку, но Фельцман отказывался, говорил, что только здесь его дом.

— Композитор любил предаваться воспоминаниям?

— Знаете, это всегда получалось очень спонтанно. В советское время было не принято, как нынче, рассказывать о каких-то личных проблемах. Но иногда, когда мы собирались у Фельцмана на кухне за чашкой чая, он мог вспомнить какую-нибудь историю. Например, как попал в опалу со своим легендарным хитом «Ландыши». Ведь когда песня только появилась, его жутко за нее ругали. Оскар Борисович говорил, что в излишней фривольности его обвиняли целых 23 года! Правда, он не очень горевал по этому поводу, а лишь отшучивался. Да и сам любил напевать: «Ландыши, ландыши! Светлого мая привет…»

Но еще больше мне запомнились наши посиделки во время поездок, организованных Союзом композиторов СССР. Одна из таких была в Дагестан, где мы ходили в гости к Расулу Гамзатову. Там проходила Неделя искусства России в Дагестане. Мы посетили Махачкалу, летали в горы на День чабана. Сопровождал нас Расул Гамзатов. Они с Фельцманом были очень дружны. Каждый вечер у нас были пышные застолья с такими блюдами, которых я больше в жизни не ел. Оскар Борисович, вообще человек очень сдержанный, и в еде в том числе, шутил, что так много в жизни никогда еще не кушал. Это был замечательный период, я чувствовал себя счастливым оттого, что нахожусь рядом с двумя великими мастерами. В то время я был начинающим певцом, работал на радио и записывал песни, среди них и песни Оскара Фельцмана на стихи Расула Гамзатова. Одной из них стала «Патимат», посвященная жене Гамзатова. Помню, когда мы поехали в горы, с нами была и супруга Расула Гамзатовича, и я выступал перед ней. Когда она слушала песню, то не смогла сдержать слез.

«Первым, кто разглядел в начинающем композиторе будущую звезду, оказался великий Леонид Утесов»

— Говорят, Фельцман очень тяжело переживал утрату своего близкого друга, поэта Роберта Рождественского.

— Я позвонил Оскару Борисовичу спустя несколько дней после смерти Роберта Ивановича, и он сказал: «Лева, не могу ни о чем сейчас думать. Я скорблю…» Они действительно были очень близки. Если Оскара Борисовича не было дома, то все знали, что он наверняка работает у Роберта Рождественского. Их квартиры были недалеко друг от друга. Можно было запросто прийти к Рождественскому и там встретить не только Фельцмана, но и Иосифа Кобзона, Валю Толкунову, Эдиту Пьеху. Все знали, что Эдита Станиславовна — любимая певица Роберта Рождественского. Был в восторге от нее и Оскар Борисович. Когда они написали песню «Огромное небо», то понятно, что ее первой исполнительницей стала Пьеха. Оскар Борисович любил рассказывать историю рождения этой музыки (кстати, он всегда писал только на готовые стихи). Однажды Роберт принес ему свое стихотворение о двух летчиках, которые спасли город от беды, направив горящий самолет в лес. Оба погибли. Роберт Иванович сам прочел стихи, и Фельцман говорил, что был не в силах сдержать слез. Через несколько дней он уже написал мелодию. Так и родилась песня, которая стала суперпопулярной.

Когда Оскар Борисович сочинил музыку к балладам на стихи Рождественского, то одним из первых их исполнителем стал я. Помню, он позвонил мне вечером, встревоженный: «Лева, приезжай завтра ко мне, я покажу тебе новые работы». Кстати, за одну из этих баллад я получил первую премию на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады в 1970 году. Я пел «Балладу о знамени», «Балладу о красках» и «Балладу о бессмертии». Когда Оскар Борисович показывал мне их, он утверждал, что наконец-то вернулся к своим истокам — симфонической музыке.

— Ведь на счету Оскара Фельцмана музыка к опереттам, камерные произведения и даже концерт для скрипки с оркестром.

— Предаваясь воспоминаниям, Оскар Борисович говорил, что учился на серьезного композитора. «Меня „испортил“ Исаак Дунаевский», — любил пошутить Фельцман. Дело в том, что сознание молодого музыканта перевернулось после того, как он увидел кинофильмы «Цирк» и «Веселые ребята». Тогда он буквально влюбился в музыку Дунаевского и решил попробовать себя в легком жанре. Первым человеком, которому Оскар Борисович показал свои произведения, оказался знаменитый певец Леонид Утесов. Он-то и разглядел в начинающем композиторе будущую звезду. Утесов спел «Теплоход» и сделал популярным Оскара Фельцмана.

— Говорят, одной из любимых песен Первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева была «Я верю, друзья…» Оскара Фельцмана и Владимира Войновича.

— Кстати, Оскар Борисович и Владимир Николаевич были очень дружны. Эта песня стала их первой совместной работой. Фельцман упоминал, что написал ее по заказу Всесоюзного радио накануне запуска первого искусственного спутника земли. А спел ее Володя Трошин. Кстати, композицию брал с собой в космос и Юрий Гагарин. Оскар Борисович рассказывал, что песня пришлась по душе самому Никите Хрущеву. Более того, во время парада на Красной площади, приветствуя космонавтов, Хрущев неожиданно запел: «Я верю, друзья, караваны ракет…» Надо сказать, что Оскар Борисович никогда не стремился быть обласканным сильными мира сего. Хотя у него были для этого все возможности. Я помню, как однажды он мне сказал: «Лева, самое главное в любых ситуациях — оставаться честным человеком».

01.02.2014

«Факты»

Таисия Бахарева

Признанный мастер эстрады Лев Лещенко на днях отметил свой день рождения.

Народному артисту России Льву Лещенко грех жаловаться на судьбу. В советское время он исполнил столько шлягеров, что его стали пародировать. Да и в нынешнее, капиталистическое, не растерялся — мало того что выступает на сцене, так еще организовал театр эстрадных представлений «Музыкальное агентство».

Народному артисту России Льву Лещенко грех жаловаться на судьбу. В советское время он исполнил столько шлягеров, что его стали пародировать. Да и в нынешнее, капиталистическое, не растерялся — мало того что выступает на сцене, так еще организовал театр эстрадных представлений «Музыкальное агентство», который занимается гастрольной деятельностью, сотрудничая со многими звездами эстрады России и ближнего зарубежья.

Недавно Лев Валерьянович побывал в Петербурге, и «Вечёрка» «застукала» народного артиста за кулисами, когда он попеременно разговаривал по двум мобильным телефонам… И хотя певец должен был срочно уезжать в аэропорт, он все-таки нашел время ответить на вопросы «ВП» и поздравить женщин с наступающим весенним праздником.

О Ленине вспоминать надо

— Лев Валерьянович, вас можно назвать визитной карточкой СССР — вся страна распевала песни «Ни минуты покоя», «Старый клен», «Нам не жить друг без друга», «Притяженье Земли», «Городские цветы», «Родительский дом»… А как вы себя ощущаете в современной России, нет ли ностальгии по советскому прошлому?

— Превосходно себя ощущаю, пре-вос-ход-но!

— Но ведь и раньше популярным артистам жилось неплохо — им давались большие преференции, платили хорошие деньги за выступления, они могли ездить за рубеж…

— А сейчас еще больше преференций — артисты имеют деньги, поэтому у них есть все возможности жить свободно, работать, творить… Только не надо жадничать, надо вкладывать деньги в творчество, а не в удовольствия.

— В вашей биографии есть любопытная страничка — после окончания школы вы год работали рабочим сцены в Большом театре. Но почему не стали там петь? Вот, скажем, Анна Нетребко в свое время подрабатывала в Мариинке уборщицей, а затем стала примой прославленного театра…

— Все великие люди каким-то образом всегда стремились прикоснуться к большому искусству. И мне, когда я пришел работать в Большой театр, хотелось посмотреть, что это такое — большое искусство. Я жил в хорошей, благополучной семье, учился в очень хорошей школе, получил хорошее образование, и мне хотелось узнать мир искусства — мир оперы, балетной классики… После окончания ГИТИСа меня приглашали три оперных театра страны, но я пошел работать в Гостелерадио СССР. И там у меня были очень широкие возможности: я пел с шестью оркестрами! Ведь тогда радио было кладезем настоящего современного искусства — я пел с Большим симфоническим оркестром под управлением Геннадия Рождественского в оратории Родиона Щедрина «Ленин в сердце народном», и премьера состоялась здесь, в Питере, в январе 1970 года — это, кстати, была моя первая работа на радио. А на следующий день я уже пел свои песенки с оркестром Юрия Силантьева… Потом я работал и с Максимом Шостаковичем, и с Владимиром Федосеевым, и с Юрием Саульским, и с джаз-оркестром — пел все, что можно было петь! Я спел много современных опер, но они, к сожалению, не все записывались… Что и говорить — на радио было интересно работать!

— А вас не смущало, что приходилось выполнять официальные заказы — петь ту же ораторию «Ленин в сердце народном»… 

— Да вы знаете, музыка потрясающая была! Это была великолепная задумка Щедрина — он положил на музыку рассказы простых людей: рассказ работницы Наторовой, рассказ красноармейца Бельмаса, которого пел я… Очень хорошо помню эту партию — там сложнейшая музыка! Вообще я считаю Щедрина гением, он в пятерке лучших композиторов прошлого столетия.

— В апреле грядет ленинская дата — 140 лет со дня рождения вождя пролетариата. Не хотите ли исполнить ораторию?

— Я бы с радостью приехал сюда с Щедриным и исполнил его ораторию! Вы знаете, история остается историей — современные историки трактуют так, а следующие поколения историков будут трактовать иначе события того времени… Я думаю, когда ушел из жизни Петр Первый, то нашлось много людей, которые негативно высказывались о его правлении, а потом все это перемешалось. Возможно, сейчас трудно оценить роль Ленина, но толчок-то был, и был революционный подъем… Если убрать весь негатив, то что в итоге получилось? Россия воспряла и стала великой державой. Хотя мне, повторяю, сейчас живется лучше, чем в советское время.

— И конечно, о Ленине не вспоминаете…

— Нет, но я считаю, что надо вспоминать, несмотря на то что Владимир Ильич — фигура противоречивая. И кстати, то, что сейчас плохо вспоминают о Брежневе, считаю кощунством. Кощунство, когда снимают мемориальную доску на доме, где жил Леонид Ильич, хотя он никого не расстрелял, был миротворцем. Повторяю, это история. Десять лет назад, когда умер Собчак, его многие оплевывали, кричали, что он погубил страну, а теперь говорят другие слова, но думаю, что все вернется на круги своя.

Розыгрыши по-лещенковски 

— Лев Валерьянович, известна ваша большая дружба с Владимиром Винокуром, который вас часто пародирует…

— Да пошел он, Винокур-то… (Смеется.)

— А что так? 

— Да я шучу — мы дружим семьями…

— Ходят легенды о том, как вы друг друга разыгрываете! Что однажды вы позвонили имениннику Винокуру в пять утра — а накануне были у него дома с поздравлениями — и сообщили, что не можете уехать — машина не заводится, поэтому вам нужно ведро воды. И не подозревающий подвоха сонный Винокур вышел-таки с ведром в пустой двор…

— Это да! Но последний раз мы виделись на премьере фильма «Любовь в большом городе-2», где Филипп Киркоров играет в эпизоде святого Валентина. Замечательный фильм — современный, стильный, молодежный… Вот тогда мы и пообщались немножко с Володей. К сожалению, мы сейчас с ним разъехались — раньше у нас офисы рядом были, дачи были рядом (теперь у меня дача и офис в другом месте), осталась единственная точка соприкосновения — это Москва, да и то: он живет на Арбате, а я на Ленинском.

— Неужели с розыгрышами покончено?

— Ну тут как-то позвонил я ему… А Володя если не хочет говорить по телефону, то снимает трубку и произносит женским голосом (передразнивает «женский» голос Винокура. — Л. К.): «Алё, не туда попали…» В общем, я решил его разыграть и позвонить ему от лица поклонницы. Приготовил тираду и набрал номер. Слышу в трубке «женский» голос: «Алё». Я тоже начинаю говорить женским голосом: «Алё, вы такой чудный, замечательный, я вас так люблю…» И мы оба начинаем хохотать — узнали друг друга.

— Сейчас вы занимаетесь «Музыкальным агентством», но одно время преподавали в Гнесинском…

— Да, среди моих учеников были Марина Хлебникова, Катя Лель, Ольга Арефьева… А потом я ушел оттуда.

— Вот я и хотела спросить: почему? 

— Нет талантов — извелись они, извелись.

— Это вы серьезно сейчас говорите?

— Ну конечно! Был момент, когда к нам пришли Валерия, Валентина Легкоступова, Ирина Отиева, — это были настоящие певицы. А сейчас как-то все пресно…

— Близится 8 Марта. Что бы вы хотели пожелать петербурженкам?

— Хороших мужиков рядом, внимательных, заботливых, талантливых и с деньгами…

Людмила Клушина

Вечерний Петербург

04.03.2010

1 февраля отметит 70-летний юбилей народный артист СССР, орденоносец, один из самых ярких символов отечественной эстрады Лев Валерьянович Лещенко. Цифра 70 и «звание» почетного пенсионера применительно к Лещенко может вызвать лишь улыбку. Неподражаемый исполнитель «Дня Победы» и «Соловьиной рощи» по-прежнему полон сил и энергии, причем не только в творчестве и семейной жизни, а еще и в бизнесе, в спорте, чем артист в последнее время все активней занимается. В отличие от многих звезд Лещенко предпочитает не только говорить о пользе здорового образа жизни, но и каждодневно следовать ему.

— Лев Валерьянович, откройте секреты вашей прекрасной физической формы?
— Да никаких особых секретов у меня нет. Надо вот отдыхать побольше. Стараться не жрать много, не пить, не курить. Придерживаться оптимального для вас режима. Ну, и спать желательно поменьше.
— Вы не оговорились: раз отдыхать, значит спать побольше?
— Нет, поменьше! Давно известно, что долгожители, как правило, спят очень мало. От четырех до шести часов. Я сплю обычно шесть часов. Ложусь в два ночи, встаю в восемь утра.
— Звезды эстрады как раз любят жаловаться, что при их гастрольных мытарствах никак не удается выспаться…
— Лукавят. Спят они много, поэтому так плохо выглядят. А я еще часто не сплю ночами, все прокручиваю ночью свои дела и прочее. У меня много всяких жизненных нагрузок.
— Увлекаетесь ли вы модным ныне фитнесом?
— Спорт и диета — вещи, мне совершенно не чуждые. У меня дома в подвале стоят тренажеры. Постоянно отжимаюсь, играю в теннис…
(В этот момент нашего разговора в гримерку зашел звездный друг певца Владимир Винокур и, услышав, о чем интервью, тут же уточнил: «Лева все время в подвале, на своих тренажерах. Или в бассейне. А еще он смотрит на красивых женщин. Радуется. Многие же пропускают этот момент. Он же останавливается, поворачивается, радуется и… уходит. Иногда… В общем, вот это умение радоваться жизни — великая вещь». — Прим. авт.)
— Лев Валерьянович, согласны со своим закадычным другом?
— Володя мудр во всем! Конечно, надо стараться настроить себя на позитив, получать от жизни больше удовольствия. Если кто-то думает, что жизнь — борьба, это его проблемы. Жизнь — прекрасный миг, который глупо пропустить.
— Стало быть, вперед, в поисках наслаждений!
— Нет, чрезмерное увлечение чем-либо — алкоголем, курением, сексом — ни к чему хорошему не приводит. Я вообще выступаю за умеренность во всем.
— Когда вам ночью не спится и вы «прокручиваете свои дела», то думаете об эстрадных делах-заботах?
— Нет, в основном о своих спортивных увлечениях. О делах и проблемах баскетбольного клуба «Триумф» из города Люберцы Московской области, в котором я почетный президент. Мы с нуля организовали этот клуб вместе с Владимиром Назаровым, моим школьным и дворовым приятелем. И вот теперь болеем за «Триумф» в прямом и переносном смысле. Радеем, достаем деньги, приглашаем игроков, ездим на соревнования, иногда я даже вылетаю с командой в регионы.
— Многие не понимают, зачем вы взвалили на себя эти хлопоты?
— Мне интересно! Спорт — реальная тема, там действительно переживаешь сильные эмоции. К тому же это массовая история, народ сейчас к спорту, к здоровому образу жизни тянется, с удовольствием ходит в залы, смотрит спортивные телеканалы. Страсти кипят нешуточные. Мне приятно в этом участвовать. А эстрада нынче поражена вирусом фанеры, коммерции, доморощенного шоу-бизнеса, и мне малоинтересна, да и народу тоже.
— А у вас самого есть спортивная закалка?
— Играть в баскетбол я начал раньше, чем заниматься вокалом. У меня до сих пор сохранилась корочка «Юный динамовец», которую выдали в 1954 году. В детстве играл за школу почти во всех видах спорта. Потом — в молодежной команде «Динамо», только травма помешала стать профессионалом. Но любовь к баскетболу с годами никуда не пропала. Впрочем, люблю и теннис, и подводное плавание, и футбол. Правда, на футбольном поле я не силен, но смотреть футбол очень люблю — в моем рабочем кабинете стоит телевизор. Это здорово, что в России появились спортивные каналы, так что я практически каждый день смотрю футбол, баскетбол, хоккей, волейбол.
На стадионе я совсем другой Лещенко: кричу, поддерживаю команду, ругаюсь, обсуждаю острые моменты с соседями… Я настоящий болельщик, со стажем. Вряд ли ошибусь, если скажу, что любой настоящий болельщик всегда мечтал сам поуправлять каким-нибудь клубом. Мне удалось, и это такое удовольствие, хотя и трудная работа.
— Во многом здоровье человека определяют его гены. Ваш отец Валерьян Лещенко ушел из жизни этой весной на сотом году жизни.
— Отец — кадровый военный. На второй день после начала Великой Отечественной войны он, старший лейтенант запаса, явился в Сокольнический военкомат, где получил направление в спецвойска. Отец нас навещал довольно регулярно, снабжая всю семью продуктами из своего служебного пайка, что было по тем временам огромным подспорьем. Как только ему сообщили о том, что родился сын (произошло это в трудную военную пору — 1 февраля 1942 года. — Прим. авт.), он тут же примчался домой, прихватив с собой буханку хлеба, четвертинку спирта и еще кое-какие продукты из своего пайка. Спирт развели водой, произвели все необходимые обмывания и промывания, после чего меня завернули в пеленки и устроили маленький семейный пир. А через год или два отец принял решение — чтобы не разрываться между службой и домом, привез нас с мамой и сестрой в Богородское, где поселил в бараке для семей офицеров. Помню, в редкие дни, когда он приходил со службы, меня будили поздней ночью, и начиналось наше общение, во время которого он давал мне поиграть своим пистолетом и саблей.
Отец мой был стройный, подтянутый, красивый мужчина. До последних дней был бодр, в здравом уме, мечтал о том, как отметит юбилей — он ведь всего несколько месяцев не дожил до столетия.
Судьба его не обидела: девяносто девять лет что-нибудь да значит. С этим у нас в роду вроде бы полный порядок. Вот и вы говорите, что все дело в генах. Но я считаю, при этом надо еще уметь распорядиться таким ценным наследством, не промотать его по пустякам. Интеллигентность была у моего отца в крови — будучи даже глубоким стариком, он непременно вставал, если в комнату входила женщина.
— Вы человек верующий, воцерковленный?
— Неверующий. О чем, конечно, жалею. В детстве бабка меня водила в церковь, крестила. Но затем идейно-патриотическое воспитание в советской школе выбило и вытравило из нашего поколения веру. Хотя я понимаю, что ничего в жизни просто так не происходит. Наверное, существует какая-то стройная система всей Вселенной. Количество звезд, количество спутников у всей планеты — все это не просто так. Но по большому счету самое важное для по-настоящему здорового человека, если даже он неверующий, — внутреннее состояние гармонии с окружающей средой. Я стараюсь почаще смотреть на себя со стороны, все, что неправильно делаю, отсекать.
— Лев Валерьянович, а после авиакатастрофы вашего коллеги — пародиста Виктора Чистякова верите ли вы в рок, в судьбу? Говорят, вы должны были лететь в том же самолете?
— Это был дежурный состав музыкантов «Москонцерта», с которыми я тоже работал. Эта команда время от времени аккомпанировала Виктору Чистякову. Все вместе мы планировали лететь на концерты в Харьков. Судьба распорядилась так, что в день вылета проходил юбилейный вечер поэта-песенника Льва Ошанина. Я отложил гастроли, а 18 мая 1972 года случилось большое несчастье, самолет разбился, никто не выжил. Как тут не поверить в судьбу…
— Несколько необычно было узнать о том, что вместе с Владимиром Винокуром вы стали одними из учредителей Московского центра диализа. Что двигало вами?
— Я не однажды сталкивался с проблемой искусственной почки, которая нужна была моим близким, моим друзьям. Увидел, с каким трудом решается эта проблема, какие очереди на лечение. Поверьте, достаточно один раз увидеть это людское отчаяние… Вряд ли такое забудешь. Нам с Володей искренне захотелось помочь этим людям, открыть для них новые возможности, чтобы они не потеряли веру в себя. Разве что-нибудь может сравниться с обретением веры в себя, в свое здоровье? Московский центр для этого и создан.
Здесь все самое-самое. Аппаратура всемирно известных фирм. Система водоочистки обеспечивает аппараты водой, которая соответствует мировым стандартам гемодиализа. Центр полностью компьютеризирован, используются специальные программы, предназначенные для «искусственной почки». И так далее.
Центр работает в четыре смены. На лечении около трехсот человек от 15 до 75 лет. Почти все они ведут активный образ жизни, а 40 процентов продолжают работать. Когда центр решил отметить первую годовщину, на торжество пришли не только специалисты центра, а также мы с Володей, как учредители, но и пациенты, которые ничем не отличались от собравшихся. Со всеми на равных подходили к шведскому столу, поднимали бокалы с вином за процветание центра, за здоровье своих спасителей и за собственное тоже.
— Про вашу дружбу с Винокуром ходит немало разговоров.
— На что это вы намекаете (смеется)? Нет, ориентацию нам менять уже поздно! Хотя, вы правы, мы живем в такой век, когда даже дружба между мужчинами вызывает подозрение. Но мы дружим, что бы про это ни говорили. Больше того, дружны и наши жены! Немаловажно, что живем мы по соседству, так еще и в отпуск часто ездим вместе. Там тоже предпочитаем не загорать на лежаках и выпивать, а играем в теннис, волейбол, стреляем из лука.
— В общем, вы за здоровый образ жизни не на словах, а на практике!
— Пятнадцать лет назад после автомобильной аварии в Германии Володя оказался в госпитале с тяжелейшей травмой — еле выжил, учился заново ходить. Помню, я тогда примчался к другу, и мы подолгу говорили о смысле жизни, о том, что самое главное — здоровье, без которого немыслимо ни работать, ни заниматься творчеством, бизнесом и любовью.

Михаил АНТОНОВ.
Опубликовано: «Мурманский вестник» от 28.01.2012

Народный артист Лев Лещенко известен не только старшему поколению любителей эстрадной песни – он из тех, кто не выпал из современной жизни. Лев Валерьянович миловиден, очень обаятелен и интересен. Его по-прежнему трудно застать дома, легенда эстрады всё время находится в разъездах. Несмотря на то что на заре своей карьеры в Театре оперетты он не играл героев-любовников, тем не менее, спустя годы в шоу «Призрак Оперы» Лещенко занял третье место. Его всегда выручало чувство юмора – в общении с поклонницами в том числе. Они не только дежурили у подъезда кумира и звонили в его дверь, но и устраивались спать на лестничной площадке и даже проникали в саму квартиру, представляясь дальними и близкими родственницами.

– Лев Валерьянович, недавно состоялось знаменательное событие – заново открыли Большой театр. Какое-то время ваша жизнь была связана с ним.
– Я действительно работал в Большом театре, но отнюдь не певцом. После первой неудачной попытки поступить в ГИТИС один знакомый предложил мне пойти поработать в Большой. Меня определили в бутафорский цех, где скучать не приходилось. Я пропадал в театре все вечера: днём работал, а вечером шёл на галёрку и смотрел спектакль. А посмотреть было что: на конец пятидесятых – начало шестидесятых приходится, по общему признанию, золотой век советской классической школы. Ещё пели Сергей Лемешев, Иван Козловский, уже появились молодые Галина Вишневская, Тамара Милашкина. Моя оперная эрудиция доходила до того, что я мог на память исполнить, скажем, всю оперу Сергея Прокофьева «Война и мир» с мужскими и женскими партиями.

– Спасибо Большому театру – благодаря ему вы посвятили себя музыке. И вот уже несколько десятков лет вы на эстраде. При этом как будто совершенно не меняетесь. Как вам удаётся так замечательно выглядеть?
– Да никакого особенного рецепта нет, просто нужно держать себя в форме. По утрам я, например, хожу в тренажёрный зал, качаюсь, люблю провести время в бассейне. И ещё: надо меньше есть и чаще смотреть на себя в зеркало: нравится тебе твоё отражение или нет.

– В юности вы увлекались спортом, а посвятили себя музыке.
– Музыка более долговечна, а в баскетболе, которым я увлекался, можно существовать до тридцати пяти. Да и петь мне с детства хотелось, это ведь так интересно – извлекать звук из голосовых связок. Можно сказать, что вокал – моя первая любовь. Окончательно со спортом я завязал где-то в десятом классе. Просто однажды понял, что есть предел моим спортивным достижениям.

– Расскажите, пожалуйста, о ваших корнях.
– Прадед, Василий Лещенко, был из крепостных, со временем получил вольную, даже открыл с моей прабабкой собственное дело – булочную под Белой Церковью (город на Украине, в Киевской области. – Ред.). Дед по линии отца, Андрей Васильевич, впоследствии перебрался на Сумщину, а затем под Курск, в посёлок Любимовка, где в то время строился сахарный завод, принадлежавший графу Сабашникову. Вот на заводе этого графа мой дед дослужился до главного бухгалтера. Там же, в Любимовке, родился и мой отец. Дед был уникальным человеком: при сахарном заводе создали – только представьте себе! – струнный квартет, и он играл там на скрипке. Мою будущую маму Клавдию Петровну отец встретил в 1931 году в Москве, куда приехал работать бухгалтером Витаминного завода, что на Красной Пресне. Я родился в феврале 1942 года, когда под Москвой шли ожесточённые бои с немцами.

– Как вы познакомились с супругой Ириной?
– Это произошло достаточно неожиданно. Я был в Сочи на гастролях, и мой приятель, он же директор, сказал, что встретил двух очаровательных девушек. Сначала я не придал этому значения, но когда мы спускались в лифте, они неожиданно вошли.

– Любовь с первого взгляда?
– Вначале девушки не произвели на меня никакого впечатления. Но директору очень понравилась подруга Ирины, и он уговорил меня с ними встретиться. История нашего знакомства вообще очень запутанная. Подруга Ирины меня знала, но сама Ира отнеслась ко мне довольно иронично. В то время она училась в Будапеште и не была в курсе, что перед ней популярный певец, хотя в 1976 году я уже был очень известен. Все встречали меня возгласами: «О, кто к нам пришёл!» И Ирина решила, что я местный мафиози. Как-то раз мы собрались встретиться вечером, девушки нарядно оделись, тут уж я присмотрелся к Ире повнимательнее. На следующий день она улетела в Москву, где жила у своей подруги. Только после её отъезда я понял, что мне чего-то не хватает, и поехал следом.

– Лев Валерьянович, говорят, до встречи с Ириной вы были женаты.
– Да, это мой второй брак. После тех сочинских гастролей нашлись «доброжелатели», которые доложили моей жене, где и с кем меня видели. Поэтому когда я через неделю появился дома, вопрос был уже решён. Жена поставила на пороге чемодан, а я сказал: «Большое спасибо, что ничего не нужно объяснять». Через четыре дня Ирина уехала учиться в Будапешт, и я начал ей туда названивать. В то время я жил у своих родителей и ждал, когда она приедет на каникулы.

– А дети у вас есть?
– Нет, и от первого брака, увы, тоже. Это такая щекотливая тема, которой я стараюсь не касаться, очень тяжело об этом говорить. Впрочем, я не лишён общества детей, у меня много племянников, многие мои студенты уже обзавелись малышами, к тому же я трижды крёстный отец.

– Никогда не возникало желания усыновить ребёнка?
– Нет! Вы знаете, это большая ответственность. Нужно очень сильно любить человека, быть к нему привязанным, а я не уверен, что смогу быть таким альтруистом и отдаваться целиком и полностью ребёнку. А поступать нужно именно так.

– Что для вас любовь?
– Когда любишь, всё время находишься в сильнейшем возбуждении. Ты чувствуешь, что ради любимого человека готов на всё. Я не говорю о каких-то немыслимых поступках, просто хочется быть бесконечно внимательным.

– На чём строятся семейные отношения?
– На доверии, на интеллигентности. В это понятие я вкладываю множество вещей, по которым можно судить об уважении, заботе, внимании. Самое главное – чувствовать, что вы являетесь друг для друга стеной, на которую можно опереться, и не только в трудную минуту.

– А есть секрет, как не надоесть друг другу?
– Не надо работать вместе. Каждому нужно постараться сохранить свою личную жизнь и уважение друг к другу.

– Что вам нравится в жене?
– Ирина интеллигентный человек и не влезает в мою личную жизнь.

– А негативные качества у вашей жены есть?
– Ирина – «учительница». С утра начинается обучение: как правильно вилку положить, как ложку, как надо есть, как смотреть телевизор. То есть идёт постоянный процесс обучения на протяжении почти тридцати лет. К тому же она считает, что я излишне романтичен и всегда фонтанирую какими-то идеями, а она как прагматик относится к ним скептически. Но меня уже невозможно переделать!

– Во многих музыкальных семьях жена является певицей, а муж – музыкантом или продюсером. В вашей семье поёте вы, а чем занимаетесь супруга?
– Слушает. (Смеётся.) Ирина – дипломат, но она по специальности никогда не работала. Сейчас она в моём театре занимает должность помощника режиссёра.

– Вы отпуск всегда вместе проводите?
– Стараемся. Я и так часто мотаюсь по гастролям один, раньше вообще по полгода проводил вне дома. Так что совместный отпуск для нас радость, а не наказание, как для многих. (Смеётся.)

– Где вы любите отдыхать?
– Иногда на Кипре. Мы любим море и жаркую погоду.

– Ирина не ревнует вас к поклонницам?
– Она, конечно, ревнива, как и любая женщина, но по возможности старается быть объективной. Я никогда не был ни ханжой, ни святошей. Бывало, что засматривался на интересных девушек, что совершенно нормально для мужчины. Но не был я и неким всеядным волокитой, бегающим за каждой юбкой. Зато теперь, в зрелом возрасте, приятно порой слышать удивлённые реплики друзей и знакомых, как я, дескать, неплохо выгляжу для своих лет. Я в шутку отвечаю: рецепт очень простой: не пей, не кури, не увлекайся сексом выше меры и увидишь, что из этого получится!

– Многие мужья часто забывают о семейных праздниках. А как с этим у вас?
– Пока со мной такого не случалось. (Смеётся.) Я дарю Ирине подарки тогда, когда мне этого хочется, а не только на Восьмое марта, когда традиционно принято жарить для жены яичницу и бежать за цветами. И она дарит мне подарки в любое время. Я всегда привожу ей что-нибудь из поездок. Зато Восьмого марта могу ничего не подарить – поцелую её, поздравлю и приглашу в ресторан. Ирина не обижается, понимает, что иногда у меня не хватает времени даже купить подарок. Например, не так давно на годовщину свадьбы подарил жене яхту и назвал её «Ирчи». Так жену звали друзья в Будапеште. Приезжали мы в яхт-клуб якобы взять лодку напрокат и покататься, и Ирина тут же заметила свой подарок: «Смотри! Лодка с моим именем». Я не стал её томить и тут же сообщил, что отныне эта лодка – её собственность.

– Насколько вы знаете вкусы друг друга? Кто, например, ваш любимый художник, супруга знает?
– Она знает, что я люблю постимпрессионизм. Что касается Ирины, то её вкусы часто меняются. Постоянной остаётся только любовь к зодчеству.

– Сами рисовать не пробовали?
– Пробовал – по клеточкам. (Смеётся.) И лепил из пластилина, получалось, кстати, здорово. Вот пойду на пенсию, буду меньше работать, тогда и начну лепить. Лепка – это то, что мне нравится.

– Кто у вас дома хозяин?
– Ирина бесконечно тактичный человек, поэтому у нас никогда не бывает разговоров о деньгах. Споры и раздоры возникают, только когда мы занимаемся оформлением дома. У нас разные вкусы, это закономерно. А так, в общепринятом смысле слова, хозяина в нашем доме нет.

– А вы делаете что-нибудь по дому, Лев Валерианович?
– Я обожаю лежать на диване и смотреть телевизор. (Смеётся.) Когда на меня находит творческий порыв, могу просверлить пару дырок в стене, картину повесить. Люблю заниматься дровами, жарить шашлык, принимать гостей. Для меня это не составляет никакого труда. Тем более что всё основное делает жена, а я только рассаживаю гостей и создаю нужную атмосферу.

– Каким блюдам отдаёте предпочтение?
– Я любит мясо под маринадом. Хотя… Кулинарных пристрастий у меня много, но реализовать их может только жена. Она прекрасно готовит, варит замечательные овощные супы. Ирина избаловала меня домашним уютом. На даче она занимается посадками, сама составляет икебаны.

– Вы суеверны?
– Ирина, например, считает, что человек не должен зомбировать себя, обращать внимание на какие-то приметы. Я, пожалуй, не суеверен. Но когда мне хочется, чтобы желание сбылось, я загадываю, что за двадцать, например, шагов, дойду до какого-либо нужного мне места. Так постоянно себя тестирую.

– Верите в судьбу?
– Расскажу вам случай. Собралась в 1972 году группа музыкантов «Москонцерта», в том числе мы с популярным пародистом Витей Чистяковым, на гастроли в Харьков. Хотели лететь все вместе, но мне пришлось задержаться, поскольку именно в день вылета проходил юбилейный вечер поэта-песенника Льва Ошанина, в котором меня попросили участвовать. А тот самолёт, на котором полетели ребята, разбился, никто не выжил. Как тут не поверить в судьбу?

– У вас есть жизненное кредо?
– «Всегда». (Смеётся.) Раздавая автографы, я пишу: «Желаю добра». Считаю, что только любовь, добро и милосердие могут являться символами прогресса.

– Правда ли, что в первую брачную ночь на вашем балконе оказался странный мужчина?
– Было! В полшестого утра я проснулся от подозрительного шороха. Дёрнул занавеску, смотрю – на балконе мужик. Это на двенадцатом-то этаже! Спрашиваю: «Мужик, ты кто? Откуда?» Оказывается, он перелез от соседки, к которой внезапно вернулся муж из командировки. Прямо как в анекдоте! Я его пожалел и выпустил через свою квартиру.

Расспрашивала
Элина БОГАЛЕЙША

07.11.2011

«Моя Семья»